Дядюшка Лео, или 2 агента парагвайской разведки

Он быстро шагнул вперед и в сторону. Дубина, смачно хрястнув по стене, расщепилась. Маневр удался. Шеф без замаха влепил кулаком в живот кожаному. В утробе скинхеда хрюкнуло, и он, сложившись пополам, завалился на пол. Выпавшая бита, забренчав, покатилась по бетону. Я тут же подхватил ее.

В переходе разразилось целое побоище. Бритоголовые, размахивая палками и цепями, пытались взять в кольцо полицейских. Шуцманы, организованно отступая, лупили кожаных от всей широты полицейской души.

Вдруг загрохотал металлический голос, оповестивший о появлении новых участников. Полицейский спецназ, вызванный на подмогу, стремительно атаковал скинхедов. В миг развалив банду, полицейские сноровисто сбивали с ног, заламывали руки, защелкивали наручники. Шеф уважительно произнес:

– Смотрите, коллега, как работают профессионалы. Любо-дорого! Здесь нам делать нечего. Бросай дубину, валим! – Уговаривать меня не пришлось.

В Фалькензее электричка прибыла, когда солнце завалилось за крыши домов. Небо имело слабую, но ровную подцветку. Уличные фонари светлячками висели в сумраке. Разогретый асфальт тротуара съедал звук шагов. Заманчиво светились витрины магазинчиков. Доселе молчавший шеф неожиданно выругался:

– Япона Матрена! Выпивку не купили. Заскочим в биндюгу, отоваримся.

Метров через двести, на другой стороне улицы, мерцала неоном вывеска продуктовой лавки. Дождавшись паузы в дорожном трафике, мы прошмыгнули на другую сторону.

Магазинчик был буквально напичкан всевозможным товаром. За красивым прилавком из гнутого стекла томилась симпатичная немка. Улыбнувшись на все тридцать два белехоньких зуба, она, поздоровавшись, поинтересовалась, чем может помочь.

Шеф, сконструировав задумчивое лицо, выдав дежурное:

– Момент, фрау, – приступил к изучению товара на полках. Через пару минут он сделал стойку перед стеллажами с алкоголем.

– Коллега, сделайте одолжение, примите участие в выборе напитка, – мед таял в его голосе.

Бросив разглядывать яркие коробки с конфетами, я подошел к Игорю.

– Шеф, по какому принципу делаем выбор? – я разглядывал разноцветье этикеток, поражаясь причудливости форм бутылок.

Игорь ухмыльнулся в бороду:

– По принципу дешево и сердито. В связи с отсутствием наличия грошей других вариантов не имеем.

Стойкая лояльность шефа к логике всегда умиляла. Перебрав добрую половину ассортимента, остановились на лимонном ликере. Получив полуторалитровую бутыль ядовито-желтого цвета за символическую цену, мы покинули магазинчик.

Небо заметно потемнело. Мимо катили автомобили с включенными фарами. Крепко держа бутыль за горлышко, на манер гранаты, Игорь бодро вышагивал в сторону дядюшкиного дома.

– Слушай шеф, что-то фрицы таращатся на нас, – поравнялся я с ним.

– Пусть пялятся. Не жалко, – отмахнулся он, перекинув ликер в другую руку. Проехала очередная стайка авто.

– Игорь, шняга какая-то. Точно говорю, что-то не то! – не отставал я. Он не ответил. Пройдя мимо огромных стекол мебельного магазина, мы нырнули в проулок.

– Знаешь, – начал шеф, – я просек, какого банана немчура пялится. Прикидон имеем гаремный. Черные плащи, черные шляпы. Бутыль еще. От одного цвета вывернет. Наверняка, фрицы таким ликерчиком коням гениталии протирают. А мы дядюшку угощать собрались. И через пару секунд он захохотал:

– Два агента парагвайской разведки в глубоком тылу, мля!

Не найдя куда выбросить, мы так и притащили бутыль.

– Лучше с этим ядом, чем порожняком! – рассудил шеф.

На удивление дядюшка спокойно отнесся к напитку:

– Гольная химия. Вообще бурда, но пить можно.

Всей компанией, по-семейному, уютно устроились на кухне. Лео достал закуску: соленые орешки и сухой крекер. Жена, разглядев этикетку, улыбнулась и вежливо отказалась потреблять напиток. Поставив высокие стаканы на стол, она удалилась.

Игорь, вмиг скрутив пробку, набулькал по стаканам. Желтый цвет радовал глаз, будоражил фантазию о тропиках, мулатках, теплом океане и ласковом прибое.

Чокнулись. Кадык у дядюшки, ритмично дернувшись, пропустил в пищевод добрую порцию. Шеф, франтовато выставив мизинец, свою выцедил сквозь зубы. Я отважно сделал первый глоток. Смесь спирта, лимонной эссенции и жженого сахара навряд ли можно назвать нектаром. Захотелось, выплюнув отраву, прополоскать рот. Пересилив тошноту, продавил ликер вовнутрь.

– Слышь, дядюшка, – Игорь потянулся за пепельницей, – в Берлине на уродов нарвались …

Минут десять он в красках рассказывал о стычке в подземке.

Выслушав, Лео ухмыльнулся:

– Парни, вам дико повезло. Отделались легким испугом. Могли бы огрести по-крупному.

Шеф почесал затылок:

– Да уж. Отделались чудом.

– Ага. Чудо опухло и три дня болело, – вспомнился мне анекдот с бородой.

– Хавальник не разевай! Тут вам не здесь. Живо уши обстригут! – нагнетал дядюшка.

И родственники принялись мусолить тему. Покой и уют дома убаюкивал меня. Чтобы не оконфузиться, поспешил откланяться. Утонув в мягком животе роскошного дивана, я блаженствовал. Лукавый Морфей, подкравшись тихой сапой, зашептал колыбельную на ухо.