Диагноз: женщина (СИ)

— За оскорбление женщины отвечает мужчина. Ты готов ответить за свои слова? — сидевший за столом был бледен, как полотно и поднял обе руки кверху в знак того, что он сдается. — Я мог бы убить тебя прямо сейчас за оскорбление моей жены, но я уважаю законы гостеприимства и не буду проливать кровь. Это — предупреждение остальным. Запомните.

— Спасибо, дорогой, — Каррина была сама любезность. — Господа, было очень приятно с вами познакомиться. Райда, ужин был выше всяких похвал, ты хорошая хозяйка. — С этими словами она взяла кувшин вина со стола и подозвала слугу. — Отнеси к нам с мужем этот поднос, мы поужинаем вдвоем.

И уже почти у выхода, полуобернувшись, бросила через плечо:

— Запомните все — мы сперва бросаем ножи, а потом спрашиваем что за дело к нам. Имена нас совершенно не интересуют. Герхарк, я жду тебя. Провил, ты как командир решай, когда мы уйдем из этой дыры.

В комнате Каррина сняла с себя жилет, перевязь с ножами, пояс и села в кресло, улыбаясь в глаза Герхарку. Тот сидел в одной рубашке, заправленной в штаны и постукивал пальцами по подлокотникам, собираясь с мыслями. Эмоции почти не отражались на его лице, со стороны казалось, что он совершенно равнодушно смотрит на нее черными раскосыми глазами, но Каррина совершенно точно знала, что это не так. В первую очередь она была женщиной и хорошо чувствовала отношение к себе, под какой бы маской оно не скрывалось. И про Герхарка она знала все…почти все, чтобы быть уверенной в сегодняшнем разговоре с отцом.

— Каррина… — голос мужчины звучал низко и хрипло, у них у всех были такие голоса, но он еще и волновался, — Каррина, ты перед отцом назвала себя моей женой. — Он перевел дыхание и сжал подлокотник. — Я могу спросить, почему ты это сделала? Тебе надо было сбить спесь с отца и мачехи, а я подошел для этого больше всего? Тебе это удалось, я заметил. Если ты больше во мне не нуждаешься, я уйду к Провилу в комнату, когда в коридоре никого не будет и не буду тебе мешать…

— Герхарк, а сам-то ты действительно хочешь уйти? — девушка уже не улыбалась, она смеялась и серые глаза смеялись тоже веселыми искорками. — Ну, что же ты молчишь? — И притворно тяжело вздохнула, — ну до чего же вы, мужчины, бываете глупы, хоть вы люди, хоть арки, хоть гоблины, все вы совершенно одинаковы…когда дело касается женщин.

Герхарк действительно не мог в это поверить, поэтому только помотал головой и спросил:

— Каррина…не может быть…но почему я? Это действительно правда?

Девушка уже сидела у него на коленях, обнимая за шею, мужчина прижал ее к себе, чувствуя, как бьется ее сердце через тонкую рубашку и уже почти нашел ее губы, как она ответила:

— Потому что ты всегда закрывал меня по ночам вторым одеялом.

Дальше в комнате были слышны только звуки поцелуев…

Из замка отряд ушел утром следующего дня. Новость о Каррине и Герхарке быстро распространилась, восприняли ее все спокойно, поудивлялись немного — и все. Ну, любят друг друга — и хорошо. А то, что она человек, а он — арк, так до этого никому не было дела.

Вместе они пробыли в отряде пять лет. Провил перевел наемников на королевскую службу, обеспечив и себе командирство и новым королевским солдатам прикрытие власти. Король был умным человеком — зачем гонять по всей стране отряды наемников, когда их можно приспособить к делу — быть на страже королевства и поддерживать существующую власть. В городах жизнь легче, но бывшие наемники — особый народ, они не признают над собой воинской дисциплины, потому такие отряды было решено отправлять на граничные рубежи Тигории. Пусть строят там крепости, обживаются, отражают всяческих супостатов, разевающих рот на королевские земли, а взамен они имеют вполне легальное существование, вполне приличную свободу действий и своих командиров. Ну стоит ли проводить расследование, кто там вылез из гор, писать докладные и спрашивать разрешения — не нарушают ли действия какого-нибудь договора? Солдаты с границы сами вызнают, кто и зачем пришел, если явный враг, то и уничтожат втихую — никто не докопается. Бывали случаи, что и докапывались, тогда на месте крепости оставалось пустое место, а королевские секретари в спешке отписывались послам, что никто в столице не ведал ни сном ни духом о сей постройке и отряде в ней, а приносим всяческие извинения и т. д. и т. п. И опять спешил курьер с очередным письмом очередному отряду — всегда найдутся желающие ощутить на себе милость королевской власти. Стоило признать, что случаи такие бывали редки…но бывали.