Диахар

— Обещаешь быть нормальным парнем? — Он тряхнул гривой в знак согласия, и мы отправились наслаждаться ужасом разврата дискотек.

Иерон.

— Асмодей.

— Иерон, — мы чопорно поклонились друг другу. Мне огромных сил стоило не засмеяться в голос.

— Я бы хотел поговорить с тобой. Прогуляемся?

Верховный кивнул, и мы направились в жилую часть дома. Пока мы шли по узким переходам, я размышлял о Еве. Это звучит глупо, но ее действительно страшно оставлять одну — у нее талант знакомиться с неподходящими людьми. Не удивлюсь, если в эту минуту она уже с кем-то скандалит.

— О чем ты хотел со мной поговорить? — Мы остановились в просторной галерее. Стены здесь были увешены портретами членов нашей семьи, живых и умерших. На паркете в промежутках между картинами стояли огромные вазоны с высокими растениями, подозрительно напоминающими пальмы. А с высокого потолка все это освещали приплюснутые люстры, представляющие собой переплетение блестящих кристаллов.

— Для начала о том, что же должна сделать диахар.

— С чего ты взял, что она должна что-то сделать? — Верховный буквально впился в меня взглядом.

— Чтобы поддерживать баланс черного и белого всегда необходимо совершать какие-то действия, — Асмодей пытался скрыть удивление, но его выдали глаза. Я знаю его много лет и могу заметить даже еле различимые перемены.

— Не понимаю о чем ты.

— Асмодей, ты — не Ева, чтобы так от навязчивого внимания отмазываться. Да и я — не наивная душа, не нужно заговаривать мне зубы.

— Ей тоже зубы не заговоришь, — как-то обреченно откликнулся Ас.

Какое-то время мы молчали. Асмодей задумчиво рассматривал портреты, а я терпеливо ожидал его решения, сидя на подоконнике.

— Она ничего не должна делать или говорить. Она может что-то сделать, исключительно по своему желанию. Например, вознести пару грешников на небеса, — Верховный продолжил вглядываться в изображение моего отца. Он будто говорил сам с собой.

— Разве это все?

— Иер, ей следует просто наслаждаться уникальной возможностью. Она либо уже исполнила свое предназначение, либо никогда не исполнит. Она выбрала свою дорогу, непредсказуемую.

— Тогда зачем вообще было рассказывать ей о диахар? — Леший бы забрал Семерку с их вечной шахматной партией.

— Ты многого не знаешь и не понимаешь. Я верил, что на этот раз все будет не так. Но я не приспособлен к ухаживаниям без влияния.

— Я положительно ничего не понимаю.

— Тебе и не нужно.

— Хар! Леший с вами!

Я развернулся и пошел искать Еву. Может она права, и нам стоит списать историю о диахар на умственное заболевание древнего старика?

Сегодня. День 20. Ева

Мы с Люцифером спустились на первый этаж. Мой галантный кавалер вновь принес нам шампанского, и прямо с бокалами потащил меня в толпу танцующих.

— Люци, я все разолью! — Верховный замер и поморщился, как от зубной боли.

— Зови меня Фер, хорошо? Люци — это слегка… — Он недоговорил, но выразительно на меня посмотрел.

— Окей, босс, — я шутливо отдала честь, расплескав часть напитка.

— Растяпа, — засмеялся грациозно пританцовывающий рядом черт.

— Ну, спасибо! — Я тоже начала двигаться под музыку.

Фер какое-то время наблюдал за мной. Я же набирала обороты. То ли шампанское дошло до мозга, то ли тело соскучилась по шумным студенческим вечеринкам, но я, молча, впихнула в руку Верховного свои стакан и начала танцевать, никого не смущаясь. Приятно было вспомнить времена, когда мы большой толпой выбирались в клуб и танцевали до утра, дурачась и смеясь. Впрочем, смех и сейчас был — заливистый и громкий. Собственно, это Люцифер довольно хохотал, наблюдая, как я отрываюсь.

От бокалов он избавился, так что я смело схватила его за руки, оказавшиеся очень холодными, и потянула кривляться вместе со мной. Ритм был забойный и до боли напоминал музыку восьмидесятых-девяностых, так что я принялась учить Верховного незамысловатым движениям того времени. В какой-то момент даже пришлось задрать подол, чтобы четко показать шаги. Мой новый друг с серьезной миной старательно повторял за мной все взмахи руками и ногами. Даже пытался что-то заучить.

Вскоре к нам начали присматриваться остальные танцующие черти. А минут через пять весь танцпол повторял мои три прихлопа — два притопа, а мы с Люцифером смеялись в голос.

Вот эту идиллию и застал мой искуситель. Я случайно встретилась с его ошарашенным взглядом. Он стоял на лестнице, раскрыв от удивления рот и смотря на меня круглыми глазами. Его руки судорожно вцепились в перила. Что опять не так? Ой, леший, мне же полагалось вести себя хорошо, а значит тихо.

Не заметивший его Люцифер притянул меня к себе за локоть и, смеясь, поинтересовался, что случилось.

— Иер меня прибьет, — обреченно пробормотала я, наблюдая, как искуситель пробирается ко мне сквозь толпу.

— Ева! — Черт был зол. Интересно, причина в моих танцах или в его разговоре?

— Иерон, это я утащил ее танцевать, — ух-ты, за меня заступается Верховный!

— Люцифер, привет. Я и не сомневался. Пойдемте, отойдем.

Мы вышли из толпы танцующих, и Иер повел нас к основанию правой лестницы.