Диалектика. Ключ к истине

И вот что произошло – это мы уже повторяем пройденное – произошло то, что с завершением становления коммунизма мы получили наличное бытие коммунизма. Вот тут, мне кажется, нужно на этом остановиться. Какой был коммунизм? Если мы говорим «какой», значит, на языке диалектическом означает определенность. Какова определенность этого коммунизма, какой коммунизм получился в России? Вот что такое «определенность»? Я возвращаюсь к чисто формально логическому заключению, как получается определенность: значит, мы рассматривали чистое бытие, которое переходит в чистое ничто, а чистое ничто – в чистое бытие. Переход бытия в ничто, а ничто в бытие – это становление, движение исчезновения одного в другом. Переход бытия в ничто – это прехождение, переход ничто в бытие – возникновение, и вот они друг в друга переходят, эти бытие и ничто, и тем самым разность их исчезает. А становление есть благодаря их разности, значит, и становление исчезает. И что тогда? Получается, что вроде бы все, достигнутое нашим диалектическим трудом, пропадает, но что значит «исчезает» – отрицается. А что отрицается? Отрицается беспокойное единство бытия и ничто. А что является отрицанием беспокойства? Спокойствие. А что является отрицанием единства? На эту тему мы тоже говорили: отрицанием единства является простота. Так как единое – это значит из многих состоит, отрицание единства – простота. Спокойное и простое наличное бытие. А дальше мы не заглядывали.

Так, наличное бытие является результатом снятия становления. Что значит «снятие»? Очень важная категория и понятная для всех, если только ее сформулировать: снятие – это отрицание с удержанием. Скажем, каждый ребенок есть снятие своих родителей, вы посмотрите на него: он вылитая копия, может быть, папы, мамы, но он свой, самостоятельный, они в нем; и в нем не только папа и мама, но и бабушки с дедушками и так далее. То есть вообще каждый человек есть результат развития всего человечества, поэтому нам не все равно, если наших предков поганят в каком-нибудь фильме, не будем говорить, в каком…

«Викинг»!

К примеру, то это и нас поганят, и вас поганят. При этом говорят: а чего вы возмущаетесь, они же такими были! Да это вы нас хотите представить грязными скотами, правильно? Потому что они в снятом виде в нас во всех. Если вы так изображаете наших предков, значит, вы хотите над нами поиздеваться. Может быть, люди и не хотят этого делать, просто люди не тянут, у них в голове мало места для больших мыслей, они никак не могут осознать великую русскую историю. Историю России изображают так, что становится совершенно непонятно, как могла такая нация победить во Второй мировой войне. А как она два раза приходила в Европу и каждый раз восстанавливала там порядок, а именно когда мы победили Наполеона и Гитлера. А Наполеон ведь великий был человек, очень способный, и Ленин повторял его слова, что «надо ввязаться в серьезную драку, там видно будет». Но в серьезную драку, а не просто в драку, а у нас думают, если в драку ввязались, значит, что-то хорошее сделали – нет, именно в серьезную драку. Или: «Вера в победу есть фактор победы». Это же очень важно, но если я скажу: пойдемте за мной, нас всех убьют, все растерзают, пойдемте за мной. Смотрю – что-то вы не идете за мной. То есть если человек, полководец не может даже веру в победу внести в дух войска, что, скажем, делали великие полководцы, как товарищ Сталин своим выступлением, что победа будет за нами, то, конечно, они не могли бы осуществить тогда эту победу. Ну правда, сейчас говорят: народ воевал, а Сталин как бы мешал…

Безусловно, воевал, именно…

А Главнокомандующий… мешал. Но это детский лепет вообще! И с такими вещами всерьез ведь выступают люди со степенями. Вот отнять бы все эти степени у них, было бы хорошо, и разогнать эту публику.

Кто ж судья-то? Они вам сразу Гитлера вспомнят, который Эйнштейна хотел осудить.

А история, конечно, их всех на место поставит. Они и так уже начинают место вторичное занимать.

Вот что получается: наличное бытие есть результат снятия становления. А раз он результат, то в нем есть становление, то, чего я результат, то есть во мне. В становлении есть ничто, значит, в наличном бытии коммунизма есть его ничто. По отношению к наличному бытию коммунизма его ничто – капитализм. А раз оно ничто в бытии наличном, то оно называется небытием уже, не просто ничто. Это разница: там они на равных были…

Непросто.

Ну, были, вот смотрите: бытие – ничто, ничто – бытие; они равно свободные, друг в друга переходили. А теперь налицо только бытие, спокойное и простое, не видно этого отрицания, не видно, оно в нем. Например, во мне есть желудок, но показывать не буду, я надеюсь, что поверите. Если бы тут рентгеновский аппарат был или еще какие-нибудь аппараты, можно было бы показать, но это было бы не очень интересно. Но налицо этого нет, налицо есть только бытие.