Диалектика. Ключ к истине

Вот восьмичасовой рабочий день был установлен только советским государством (одним из первых декретов). А теперь вот стоит другая задача, о чем мы уже тут говорили, – о переходе к шестичасовому рабочему дню, потому что 100 лет прошло, колоссальный рост производительности труда, и вроде бы простая задача была даже при социализме – не надо уменьшать количество рабочих и крестьян, не надо уменьшать ни на одного. У вас выросла производительность труда – сократите рабочий день. Еще выросла – опять сократите. Может быть, четыре часа уже работали бы. Нет, мы давайте, значит, новые столы, новых недовольных зарплатами плодим. И эти недовольные потом эту власть: давайте мы ее сковырнем, дескать, зачем этот рабочий темный, он ничего не читает, он не знает, он только работает, работает и работает.

Короче говоря, это мы уже начали рассматривать содержание тезиса о том, что все учение Маркса и Энгельса можно выразить одной фразой: «уничтожение частной собственности». Но позитивное уничтожение может быть только созидательное, только в том, что «а вы создайте систему общественной собственности…». Это сложно сделать, зато тогда это будет уничтожение частной собственности. А если вы будете ходить с пистолетами, с автоматами и мешать производство развивать, это не дело. Поэтому вот при Ленине как ставился вопрос: мы национализировали крупнейшие предприятия – начинаем делать план ГОЭЛРО, начинаем НТП осуществлять, Академию наук подключаем, а эти частные предприятия пускай работают сколько могут. Трех можете нанимать рабочих, пожалуйста, будьте капиталистом. Больше трех нельзя, но три – пожалуйста. И хозяйствуйте – пожалуйста. Поэтому, скажем, личные подсобные хозяйства, пока было умное руководство, никогда не запрещались, это при Хрущеве же отменили личные подсобные хозяйства. У меня дядя был, он, кстати, был военнопленным в войну, и сказки рассказывают, что его преследовали. Не знаю, он каталем работал на кирпичном заводе, никто его не преследовал – на тачках кирпичи возил, здоровый такой. Мой отец поднять не мог даже вообще эту штуку. У дяди было пятеро детей, подсобное хозяйство, у него то свиньи, то у него козы или корова. Ну, там был, естественно, пастух, рабочие этим занимались, кормились как могли – утки, куры и т. д., но они же работали на заводе, а это хозяйство было именно подсобное: подсобляли себе и не ходили покупать мясо в магазине, нам еще и сало давали.

Я больше вам скажу: я когда в Советской армии служил в начале 80-х, то все люди из деревень – в армии много было крестьянских детей – хором говорили: мы в магазине только сахар и соль покупаем, которые нельзя ни вырастить, никак не сделать, а все остальное свое.

Понятное дело. То есть в чем смысл-то был становления коммунизма? Мы говорили – в том, что развивается крупное производство, то, что делается государством дешевле и лучше, это перестают производить частники – ну чего они будут производить? Они разоряются – и все. И никто НЭП не закрывал, никаких таких решений о закрытии НЭПа не было, просто НЭП изжил себя. Вот построили коммунизм, первую фазу – всё.

Тихо погас.

И коммунизм тем самым стал наличным бытием, в котором есть небытие… А другим он и не может быть – первая фаза, она с родимыми пятнами капитализма, с ними нужно долго бороться, для этого нужно государство. Если умные люди понимали, что нужно государство, они это государство использовали для борьбы с теми, кто мешает этому прогрессивному движению. А тот же самый Хрущев взял это дело и отменил и сказал, что государство общенародное. А это безграмотность и глупость.

Я в жизни не слышал ни одного доброго слова про Хрущева вообще ни от кого, кроме людей, которые шестидесятники, или еще другое обидное слово…

О чем и речь! А фильм не смотрели «Наш Никита Сергеевич»? А я смотрел в кинотеатре «Глобус» в парке Победы – какой у нас хороший, оказывается, был Никита Сергеевич.

Это официоз, понятно.

И это называлось оттепелью, хотя другие люди, серьезные, говорят, что это была «слякоть», а не «оттепель».

Возвращаемся: вот одна фраза, вот вам категория «ничто» – очень важная категория. Всего одной фразой можно выразить: уничтожение частной собственности, превращение ее в ничто. Никак вы не превратите частную собственность в ничто, не создав более высокую форму собственности – общественную. Второе: вот вам вопрос на засыпку и для закрепления: социализм – это классовое общество или бесклассовое общество?

Классовое, конечно.