Читаем Диалог с историей (сборник) полностью

Возникает вопрос: может ли что-то всех нас соединить несмотря на это растущее разделение?

Подлинная альтернатива бесконечной борьбе – новый диалог народов, осуществляемый на принципиально новых основаниях. Это такой диалог, в рамках которого каждая из цивилизаций, в том числе и наша, русская, могла бы существовать независимо от глобальных «стандартов», сохраняя свою идентичность.

Лишь при условии такого диалога мы сможем вместе победить терроризм, голод и эпидемии, защитить традиционную семью и право нерожденных младенцев на жизнь, обеспечить миграционное равновесие, научиться уважать убеждения друг друга, понимая, что у любой свободы должны быть моральные ограничения.

Человечество ищет новую почву для объединения, новый базисный консенсус. Без такого консенсуса жить невозможно, без него не преодолеть мировые конфлиткты.

Я думаю, что в конечном счете, при всем различии взглядов, все мы все-таки – единомышленники, поскольку отталкиваемся от единой нравственной системы ценностей. Вот если, не дай Бог, мы утратим эту нравственную основу, если у нас возникнут разные системы ценностей, тогда любой народ потеряет свое единство, и страну будет не удержать никакими законами и никакой силой.

Глобальные вызовы – будь то проблема лишних людей в век роботизации или разделение человечества с помощью биотехнологий – могут быть преодолены при двух условиях. Это, как уже было отмечено выше, нахождение базовых нравственных констант и достаточный уровень общей ответственности и взаимного доверия, то есть – солидарности.

И сегодня обществу остается лишь вновь стремиться к содидарности, к тому самому идеалу, очень близкому и понятному для христиан, где царит единство и братство, где люди считают друг друга братьями и сестрами. В наиболее совершенной и возвышенной форме этот идеал был реализован в общине первых христиан, о которой св. апостол и евангелист Лука говорит так «У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа» (Деян. 4:32).

Максим Исповедник связывает два понятия, любовь и волю, волевые качества человека. Если любовь оплодотворяет волю, о таких людях мы говорим: человек доброй воли. Но ведь любовь проявляется в отношении друг к другу. Это не в последнюю очередь взаимопомощь.

В атеистический период система солидарности внутри православных приходов нашей страны была разрушена. Люди не могли встречаться, не могли беседовать, не могли создавать какие-то организации, – все это запрещалось и строго контролировалось. Это содействовало развитию некоего религиозного индивидуализма, когда в храме происходило, собственно говоря, то же, что и дома, – сам я молюсь, обращаюсь к Богу, а все, что меня окружает, напрямую меня не касается.

Так вот, сегодня мы возлагаем надежды на всё, что такой индивидуализм разрушает – в том числе и на создание волонтерских движений. Люди начинают сознавать себя общиной и прилагают общие усилия для решения общих задач – в том числе ради совести и ради своего христианского призвания.

Расслоение общества – тоже огромная проблема, разрушающая в обществе естественную солидарность и механизмы общей ответственности. Советский социализм пытался решить эту проблему, но, говоря откровенно, он ее не решил. Я еще застал свидетельство своей тети, которая в 1950-е годы жила в деревне. У нее не было паспорта, но она каким-то чудом вырвалась в Ленинград навестить родственников. Она рассказывала об ужасающем положении тогдашней деревни, – все это было в социалистическом обществе. Иными словами, проблема социальных диспропорций существовала всегда. Но стабильность общества и общественная справедливость зависят, в первую очередь, от сокращения этих диспропорций. Чем разрыв больше, тем больше дестабилизация общества, тем больше негативной энергии, тем больше у людей отторжения от всего, что происходит в обществе, тем больше критики. Поэтому данная тема имеет политическое, социальное и духовное измерения, и это, конечно, вызов для власти, законодательной и исполнительной.

Тревогу вызывает то, что многие люди в конце жизни лишаются жилья, их выбрасывают из квартир «черные риэлторы», дельцы, захватывающие их собственность. В государстве должна быть предусмотрена очень четкая система, которая страховала бы людей от такого рода жизненных ситуаций. И дай Бог, чтобы развитие экономики и правильная внутренняя политика содействовали тому, чтобы преодолевалось огромное разделение между людьми состоятельными и неимущими, и чтобы справедливость все более и более проникала в недра нашей национальной жизни.

В связи с этим нельзя не сказать о важности защиты и поддержки семейных ценностей. К сожалению, в этой сфере по-прежнему существует немало проблем, хотя многие из них вполне разрешимы при наличии желания и политической воли.

Перейти на страницу:

Все книги серии Духовный путь

Святые вожди земли русской
Святые вожди земли русской

Книга, написанная из глубины души православного человека, рассказывает о вождях, правивших Русью.Евгений Поселянин, видный публицист и духовный писатель рубежа XIX–XX веков, бережно собрал сказания о том, как, служа Руси, жалея и храня ее, русские князья достигали венца святости, — о тех из них, в которых особенно сильно было одушевление веры.Святые Равноапостольные княгиня Ольга и князь Владимир, мученики князья Борис и Глеб, представители семейства Ярослава Мудрого, правители уделов во времена нашествия Батыя — все те «добрые страдальцы», прославившие себя воинскими и духовными подвигами. Их молчаливые упорные труды, правда их сердца, их невидные при жизни жертвы достойны благодарности и вечной памяти.Завершают книгу размышления Евгения Поселянина о внешних проявлениях веры и важности почитания святых — фрагмент труда беллетриста под названием «Идеалы христианской жизни» (1913).

Евгений Николаевич Поселянин

Религия, религиозная литература
Лазарева суббота. Расказы и повести
Лазарева суббота. Расказы и повести

Священнослужитель из Вологды протодиакон Николай Толстиков мастерски описывает будни родного города и родного прихода (храм святителя и чудотворца Николая во Владычной Слободе), доходчиво рассказывая о том, к чему ведет жизнь без Бога. Крохотные «приходинки» и полновесные рассказы – это смешные и грустные, полные житейской мудрости свидетельства того, как после многих лет безверия возрождается духовная жизнь у людей из российской глубинки. Во всех этих произведениях есть надежда на всеобъемлющий Промысел Божий, есть радость от созерцания мира, который автор видит глазами благодарного художника. Также в книгу включены две повести: «Брат во Христе» – пронзительная история любви уже немолодого человека, решившего стать священником, и увлекательная историческая повесть «Лазарева суббота», написанная на основе жития преподобного Григория, события которой переплетаются с тем, что происходит в наши дни.

Николай Александрович Толстиков

Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия
Диалог с историей (сборник)
Диалог с историей (сборник)

«…Сегодня мы переживаем период, когда общество в состоянии полностью преодолеть духовный недуг. И главный вопрос заключается в том, сможет ли оно четко сформулировать те незыблемые основания, которые превращают нацию в единое целое, те ценности, идеалы и установления, которые определяют ее идентичность и историческую субъектность. Задача осложняется тем, что история России полна зигзагов, исторических срывов и трагедий – что, впрочем, отнюдь не является какой-то нашей уникальной особенностью. В истории многих наций хватает мрачных периодов и даже катастроф. Но здоровье народа зависит от способности преодолевать травмы и идти дальше, раскрывая те таланты, которые даны ему Богом. Нам необходимо выйти на свою историческую дорогу. А значит, нам предстоит актуализировать в глубинной национальной памяти те пласты и символы, которые сохраняются всегда – вопреки войнам, революциям, расколам и смутам – и не зависят от сиюминутных идейных разногласий…»

Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл

Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика

Похожие книги

Иисус Неизвестный
Иисус Неизвестный

Дмитрий Мережковский вошел в литературу как поэт и переводчик, пробовал себя как критик и драматург, огромную популярность снискали его трилогия «Христос и Антихрист», исследования «Лев Толстой и Достоевский» и «Гоголь и черт» (1906). Но всю жизнь он находился в поисках той окончательной формы, в которую можно было бы облечь собственные философские идеи. Мережковский был убежден, что Евангелие не было правильно прочитано и Иисус не был понят, что за Ветхим и Новым Заветом человечество ждет Третий Завет, Царство Духа. Он искал в мировой и русской истории, творчестве русских писателей подтверждение тому, что это новое Царство грядет, что будущее подает нынешнему свои знаки о будущем Конце и преображении. И если взглянуть на творческий путь писателя, видно, что он весь устремлен к книге «Иисус Неизвестный», должен был ею завершиться, стать той вершиной, к которой он шел долго и упорно.

Дмитрий Сергеевич Мережковский

Философия / Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика / Образование и наука
Афонские рассказы
Афонские рассказы

«Вообще-то к жизни трудно привыкнуть. Можно привыкнуть к порядку и беспорядку, к счастью и страданию, к монашеству и браку, ко множеству вещей и их отсутствию, к плохим и хорошим людям, к роскоши и простоте, к праведности и нечестивости, к молитве и празднословию, к добру и ко злу. Короче говоря, человек такое существо, что привыкает буквально ко всему, кроме самой жизни».В непринужденной манере, лишенной елея и поучений, Сергей Сенькин, не понаслышке знающий, чем живут монахи и подвижники, рассказывает о «своем» Афоне. Об этой уникальной «монашеской республике», некоем сообществе святых и праведников, нерадивых монахов, паломников, рабочих, праздношатающихся верхоглядов и ищущих истину, добровольных нищих и даже воров и преступников, которое открывается с неожиданной стороны и оставляет по прочтении светлое чувство сопричастности древней и глубокой монашеской традиции.Наполненная любовью и тонким знанием быта святогорцев, книга будет интересна и воцерковленному читателю, и только начинающему интересоваться православием неофиту.

Станислав Леонидович Сенькин

Проза / Религия, религиозная литература / Проза прочее