Диалог с тайным советником Сталина

Старшина стремительным рывком сунул в пасть медведя руку и, пригнув голову, всадил нож в самое сердце таёжного великана.

Медведь какое-то мгновение стоял неподвижно. Кляп в глотке парализовал его волю, а неожиданный удар в сердце заставил застыть на месте. Старшина с силой толкнул медведя, и тот грузно рухнул в малинник. Сделав несколько судорожных движений лапами, испустил дух.

Только теперь, придя в себя, лейтенант облегчённо вздохнул и устало, словно после непомерного физического напряжения, направился в сторону палатки комсостава.

Старшина похвалы от командира не дождался, лейтенант молча прошёл мимо.

В ту ночь от пережитого потрясения плохо спал, а ведь со смертью встречался не раз, особенно в боях при отступлении от Минска. На переправе через Днепр был контужен и ранен в плечо. Из полевого госпиталя попал в Подмосковье на долечивание. Но такое потрясение, как с медведем, испытал впервые, быть может, довлело чувство личной ответственности.

Осенью вернулись в бараки рыболовецкого колхоза. На летучке начпрод вдруг заявил, что мяса на складе нет, в городе тоже. Тут поднялся его помощник и сказал, что мясо могут добыть новобранцы.

С разрешения майора, исполнявшего обязанности полкового командира, в тайгу снарядили десять охотников.

Вместе с лейтенантом с утра выехали на полуторке. Шофёр с бойцом остались там, где кончилась дорога. Команда по тропе ушла в глубь тайги.

Первозданный покой, таинственный хруст сушняка под сапогом, полумрак и медленное молчаливое шествие заставляли прислушиваться к каждому звуку. Охотники шли, приглядываясь к каждой сломанной ветке, разглядывали следы на рыхлой земле.

Один из новобранцев сказал лейтенанту, что в этих местах водятся лоси.

Тропа привела на возвышенность, группа как по команде остановилась.

— Ветерок дует с той стороны. — Хантыец указал вперёд. — Это хорошо, зверь не учует нас.

Другой охотник достал из кармана свиристелку, приложил к губам и стал издавать звуки, схожие с нежным отрывистым мычанием лосихи.

— Что это значит? — спросил лейтенант.

— Так лосиха зазывает самца.

Ждать пришлось недолго. Послышался топот, он становился всё отчётливей и громче.

— Сюда спешит. — Охотник предупредил, чтобы не шевелились: — Зверь чуткий, осторожность не помешает.

Вскинув ружьё, боец пристально смотрит в ту сторону, откуда доносится топот. Охотники приготовились, стали ждать. Держа пистолет наготове, туда же глядит и лейтенант.

Когда одновременно грянуло несколько выстрелов, он даже не понял, что произошло, — сохатого-то не было. И только когда раздался треск и что-то тяжёлое рухнуло на землю, он вместе со всеми помчался в чащу леса.

Шагах в тридцати на согнутых передних ногах, опираясь боком о ствол огромной сосны, лежал лось — коронован широкими ветвистыми рогами, из его раскрытых тёмных глаз, уже затянутых туманной пеленой, текли слёзы.

Раненому животному перехватили горло и дружно разделали тушу. Потом мясо сложили в мешки и, взвалив груз на спины, понесли к ожидавшей машине.

Приближался день отъезда. Всё в дорогу подготовлено. С наступлением холода повалил снег, казалось, жизнь замерла, стала заедать тоска — по шуму городов, по стуку колёс вагонов, по женщинам и детям, по кино и русской песне под гармошку.

Накануне ударил крепкий мороз. В то утро до рассвета затопили баню, построенную по-чёрному, тепло подали и в бараки, в которых предстояло скоротать последнюю ночь.

День выдался хлопотный: стрижка, бритьё, смена белья, проверка зимнего обмундирования, начиная с овчинных полушубков, валенок, кирзовых сапог и до заготовки дорожных сухих пайков.

Темнело рано. Необстрелянная рать, называемая теперь красноармейцами, непривычная к вечерним развлечениям, рано отошла ко сну. Да и что можно сделать при тусклом свете керосиновых фонарей?

Командиры-москвичи обратили внимание на отличную ориентацию новобранцев во тьме — ночью они видели как днём. У людей, живущих в таёжной глуши, хорошо развито ночное зрение. В человеческом глазу, как и в глазах животных и птиц, живущих ночной жизнью, заложены такие механизмы, которые подвергаются развитию, приспосабливаясь к условиям среды обитания. В войну начальники войсковых разведок, составляя группы, первыми обратили особое внимание на этот фактор. И отбирали бойцов родом из сёл и деревень, ибо городские, привычные к яркому электрическому свету, совершенно не ориентировались в условиях маскировки.

Лейтенант после того, как обошёл бараки и проверил караулы на постах, со спокойной душой отправился спать. Утомившись за день, он быстро уснул.

Проснулся оттого, что в окно светила необычно яркая луна, вьюга утихла, тучи рассеялись… Он протянул руку и на краю стола нащупал карманный фонарик. Засветив, глянул на часы, которые, ложась спать, не снимал с руки. Стрелки показывали час пополуночи.

Словно заворожённый светом этой редкой гостьи в суровом краю, лейтенант поднялся, подошёл к окну, постоял в раздумье, глядя на свежие снежные сугробы, решил пройтись. Всунул ноги в валенки, набросил дублёнку, шапку-ушанку и вышел.