Диалог с тайным советником Сталина

К августу сорок второго в руках врага были донские, ставропольские, кубанские земли, Северный Кавказ, Крым. Лишь героический Сталинград, этот крупный стратегический узел, решивший судьбу страны, положивший начало коренному перелому в ходе Второй мировой войны, держался.

Немцы бросили на Сталинград крупные силы, чтобы, перерезав Волгу, повернуть вновь свои силы на север, обойти Москву с востока, отрезать столицу от волжского и уральского тылов и взять её.

Каждодневные сообщения Совинформбюро, бесконечные похоронки, бесчисленные эшелоны раненых, беженцев, голод, вспышки эпидемий инфекционных заболеваний, непосильный труд в городах и сёлах, ковавших победу до потери сознания от бессилия, порождали неверие в просвет и сеяли панику.

Откровенно говоря, панический страх порой охватывал и мою, мечущуюся среди военных тягот тыла душу.

Сознание безысходности, неизбежности породила случайно попавшая под руку статья в старом, времён Первой мировой войны, журнале «Заря» за 1915 год.

Просвещавшие советскую молодёжь в те предвоенные годы историки утверждали, что фашизм, как наиболее реакционное из шовинистических течений, утвердился в Италии в 1922 году.

Затем, с приходом к власти в Германии Гитлера в 1933 году, стал основой идеологического учения и практических целей немецкого неофашиста Адольфа Шикльгрубера (Гитлера), пришвартовавшегося к политической партии, как это свойственно большинству склонных к паразитическому образу жизни. Но как убеждает статья в журнале «Заря» «Пленный германский профессор», автор которой ограничился обозначением инициалов «Р.С.-ч», Гитлер был безбожным расистом.

Кроме того, судя по описанию образа, поведению и наглым высказываниям приват-доцента какого-то берлинского университета, невольно следует вывод, что фашизм в Германии утвердился раньше, чем в Италии, и существовал как оппозиционная сила при самодержавии императора Вильгельма. И также, как прокоммунистическая российская социал-демократическая рабочая партия, созданная в марте 1898 года в условиях монархического строя России.

Пленный немецкий учёный в своих ответах русскому журналисту пренебрежительно подчёркивал: «Я не признаю никакой догматической религии, я признаю только один высший разум — Спинозу».

Когда журналист дал понять, что он не просто знает выдающегося голландского философа Бенедикта Спинозу, одного из крупных теоретиков метафизического материализма, отвергавшего Бога как творца мира, но и изучал его труды, приват-доцент был немало удивлён тем, что за пределами Германии он встретил «варвара», способного мыслить так же, как он — немецкий учёный.

Сменив надменно-вызывающий тон, приват-доцент начал пространно отвечать на вопросы журналиста и даже решился на откровения.

Характеризуя кайзера, он говорил: «Император Вильгельм — прекрасный экземпляр человека, но никуда не годный монарх, колосс на глиняных ногах, Навуходоносор». Кронпринца немецкий учёный называл «сосунком прокислого молока» и добавлял: «Его у нас терпеть не могут».

Слушая, как пленный немец критикует государственный строй Германии, монархию и знать, «сидящую в помещичьих усадьбах, набивающую свои карманы и полощущую глотки вином», можно было подумать, что это философ-марксист, настоящий революционер, заботящийся о судьбе пролетариев мира.

Разглагольствуя далее, немецкий философ замечает, что «мир ещё слишком полон рабов, чтобы могло совершиться что-нибудь великое. Даже Германия заражена рабством мысли». Он считает, что необходимо выбросить эту ветошь, а начало войны с Россией — преждевременно. «Да, — говорит он, — через 10–12 лет вы увидели бы, на что способен немец, свободный от предрассудков и абсолютного чувства человечества. Торжество Германии должно быть неотвратимо».

Журналист, удивлённо глядя на интеллигента в очках, облачённого в армейскую форму немцев, недоумённо спрашивает:

— Вы так уверены в своей победе?

— Конечно! — восклицает пленный профессор. — Я уверен в победе. Но мы говорим о разных победах. Я, пожалуй, готов допустить, что в военной победе Германии можно усомниться, может, Германия будет раздавлена, но мы поднимемся к ещё большей мощи. Все вы, славяне, латины, англичане, все вы, представляющие в мире разнузданную некультурность, потеряете в борьбе все ваши силы и не в состоянии будете противиться в дальнейшем организованным влияниям, потому что война не кончится, когда армии разойдутся по домам! После этой войны начнётся другая война, ещё более беспощадная, которую мы будем вести с вами после заключения мира. Рано или поздно вы попадёте к нам в руки. Не так скоро, но это случится. Это неизбежно. У вас кровь ударяет в голову, и вы тогда теряете самообладание и лезете драться, как бешеные. А когда вы успокоитесь, вы все впадёте в вялую леность, в детскую беспечность, вот тут-то мы вас и подстережём!