Диалоги об Атлантиде

Но взглянем еще раз на отправление дыхания, – по каким причинам явилось оно таким, каково теперь. Вот эти причины. Так как нет нигде пустоты, в которую могло бы проникать что-либо движущееся, а дух движется у нас наружу, то засим ясно уже всякому, что он выходит не в пустоту, а оттесняет с места, что лежит рядом; оттесняемое же гонит опять соседнее, причем, в силу этого непреложного закона, всё влечется кругооборотом в то место, из которого вышел дух, проникает туда, наполняет его и (опять) следует за духом; и это всё происходит, наподобие вращаемого колеса, от того, что нет нигде пустоты. Таким образом грудь и легкие, испуская наружу дух, восполняются снова при помощи окружающего тело воздуха, который круговым движением отгоняется и проникает внутрь, через рыхлую их плоть; но будучи отражен обратно и выходя чрез тело наружу, воздух нагнетает дыхание снова внутрь, чрез проходы рта и ноздрей. Причину, давшую начало этим явлениям, надобно полагать вот в чем. Всякое животное содержит внутри, при крови и жилах, очень много теплоты, так как бы имело в себе некоторый источник огня. Это-то и уподобили мы плетеной верше, средина которой, на всём ее протяжении, сплетена из огня, а прочие, внешние части из воздуха. Но относительно теплоты надобно согласиться, что она, по природе, стремится наружу, в свою область, к началу ей сродному. А так как наружу – два выхода, – один чрез тело, другой чрез рот и ноздри, то, стремясь выйти которым-нибудь одним путем, она переталкивает круговым движением то, что лежит по-другому. При этом передвинутое, подпадая действию огня, согревается, а исходящее остывает. Но как скоро теплота переменяет место, и теплее становится то, что у другого выхода, – более теплое снова уходит туда, стремясь к сродной ему природе, и передвигает то, что у противоположного выхода. Таким образом одно и то же состояние постоянно то испытывается, то причиняется, и является непрерывное круговое колебание туда и сюда, которое обнаруживается при том и при другом условии вдыханием и выдыханием.

Здесь же, конечно, надо искать причину и явлений, вызываемых врачебными кровопускательными банками, причину глотания (пищи), падения тел, почему одни из пущенных тел стремятся вверх, а другие на землю, – также звуков, какие нам представляются скорыми и медленными, какие высокими и низкими, – то несвязными, от неподобия возбуждаемых ими в нас движений, то стройными – от подобия. Ведь звуки более медленные, вступающие в строй позднее, настигают и поддерживают движения звуков более ранних и более быстрых, в то время как те уже прекращаются, переходя к подобию: но, настигая эти звуки, сами не привносят в строй движения иного, им враждебного, а только приобщают по подобию начало стремления медленнейшего к началу более быстрого и прерывающегося стремления и сочетанием высокого звука с низким производят одно впечатление, в котором доставляют утеху людям пустым и наслаждение людям разумным, так как тут в смертных движениях является подражание гармонии божественной. То же и всякое течение вод, падение молнии, удивительная притягательная сила, обнаруживаемая янтарем и камнем ираклейским[123]: из всех этих веществ ни одно само по себе не имеет способности притяжения; скорее в полном отсутствии пустоты, в том, что эти вещества, круговым движением, взаимно теснят друг друга, что, разделяясь и соединяясь, все они передвигаются и стремятся каждое в свое место, – во взаимодействии этих влияний скорее откроются внимательному исследователю явления, которым так дивятся.