Диалоги у картин

За что ей уготовил рок

грехопадения острог -

благоухать тончайшей кожей

и целовать чужие рожи,

что полагают в тяжкий труд

припомнить — как её зовут.

И кто, из праведных мужей,

заметит жертвенное в ней

и, заведенью вопреки,

её изысканной руки

кольцом обещанным коснётся,

чтобы сверкнула ярче солнца

благословенная слеза,

когда закрытые глаза

он поцелует и… проснётся,

и… не вернётся … никогда

туда, где капала вода,

когда он, музы возлюбя,

ей позволял обнять себя…

Красоткам — Бог несправедлив,

и, в этой битве лжи и тела,

художник царствует умело,

к мужчинам кисти обратив.

324 Поплавок

Теплы причуды отражений,

где каждый шаг качает взор…

Вот адмирал морских сражений

и путешествий командор,

и мир, с привычною природой,

не стоит часа юных дней,

где обладание свободой

дороже банки карасей,

где берега всех океанов

доступны верности плота

и так легко в меридианы

скользит придумщица мечта,

пока… орешневый пруток

ему не дёрнет поплавок.

325 Хор-Вирап

У истин Библии в начале,

седин отеческих белей,

родник и света, и печали

негромкой родины моей,

где путь от берега ковчега

сквозь тьмы глубин монастыря

восславил Первого царя

слугою Богочеловека

поклоном пепельной скале

Григорианства на Земле.

326 Вековое

И, снова, ложная догадка,

как письмена на бересте,

как апология упадка,

в котором место есть мечте:

упаковаться в дилижансе

несчастной родины послом

и грезить витебским двором,

который в красном декадансе,

хотя бы через век, снесём…

И угадал пророк-прованс:

(ну, как чинов не похвалить!)

Домишки взяли «на баланс»

и… обещают… расселить.

327 Тропа

У хлады крон, в расцвете лета

так редки признаки тропы…

и мы, волнуясь, ищем света,

как ищем воли от толпы,

как в бездне вод стремимся к суше,

увидев солнце в гребнях волн,

где, до крови поранив душу,

безвестный праведник прошёл.

328 Женскому портрету

Не идеал благообразья,

но, здесь, в минутной кабале,

всё — антураж её согласья

меня заметить на Земле,

чтоб в грани зеркала постылой,

цветов поправить завитки

с разочарованностью милой

несовершенностью строки.

329 Мистерия

Тонкие, быстрые кисти мистерии,

луч опалённый, секундный причал…

Как сочетается юность с неверием

в мироустройство из добрых начал,

в ценности дней,

где любить — не обещано,

меж утешением слёз и надежд…

где, в небесах, начинается Женщина

с вечною прелестью белых одежд.

330 Портрет сестёр

Всё завершается венцом,

но, здесь, на Бога упованье…

Румяна, декольте, альбом

и… обречённость ожиданья,

терпение корсетов узких,

печаль невинная ресниц,

пока… мамаши графов русских,

заметив тяжести девиц,

смирялись вольности сынов,

во всём похожих на отцов.

331 Осенний пейзаж

Здесь, странно всё, наградой взору:

и роща, пристанью ветров,

и крон прозрачные узоры

на пене низких облаков,

и воздух солнечных полей,

где нити тонкие кистей

траву на стебли разделили

и, нам, пути благословили

по обнажённой тишине

без сожалений о весне

и… лете, погружённом в осень…

Так, очарованные, мы

на судьбы мирные не просим

спешить… роскошества зимы.

332 Крик

Предвестьем гибельного ада

всеравнодушия глуши

и боль заброшенного сада,

и крик покинутой души,

и сонмы спелости ненужной,

и обречённость венских дуг,

и листьев пламенный недуг

от этой кисти безоружной,

что тайной вечере Христа

иные выбрала места.

333 «Идеальный шторм»

Он жив!! Во имя всех Богов!!!

Меж берегов и облаков

вскипают венами волны

его тревоги валуны,

где челны дерзновенных стран

в щепы сметает океан…

Всё, лишь затем, чтоб Властелин

не двинул мощь его глубин

на утлой крепости Ковчег,

что вечно строит человек.

334 Летучий корабль

Прибалты — Мекка акварели,

вода доступностью грешит,

но этот… призрак, в самом деле,

не этой глади надлежит,

а прикоснулся, кисти волей,

для возвращения полёт

к прологам маленьких историй

где, кто-то, белый парус ждёт.

335 Влюблённый художник

Откровенность сюжета

излучает тепло,

в пеньюаре из лета

она дышит светло

примирением грёз,

где античность живая

за сокрытием роз

даже ангелам рая…

На руинах постели,

где таились огни,

два безумства взлетели

к обретенью любви

и, ничтожа пороги

одиноких страстей,

не дышали, как боги,

у лампады детей.

Опущу покрывала

неуместности фраз,

постою у начала

продолжения нас,

чтобы слышал безбожник,

в семь небес тишину,

где влюбленный художник

обнажает… жену.

336 Столик

Нам нет музык без флажолета,

и меры — щедрости холста,

где луговая роскошь лета

в тысячелетиях Христа,

где замер столик восхищённый

своею участью служить

подмостком сени сотворённой

её желанием светить.

Он потому и уцелел,

что прочих красок не терпел.

337 Оборванные струны

Во глубине остывших лет

бесследно пышного дворянства,

кисть, излучающая свет

громады русского пространства

с его мятежной синевой,

его бескрайним зовом ветра

и пораженьем геометра

пред высью тучи грозовой,

где судеб мечутся буруны

и чуем дальнею виной

его оборванные струны

щемящей лирики земной.

338 Триптих

Я помню сыроватость «Примы»,

и замусоленность колод,

и черный, с хрустом, бутерброд,

и занавесочки сатины

от любопытства чудака,

что рушит планы игрока,

когда кипят гемоглобины