Диана Гэблдон. Дыхание снега и пепла, т.2

Завтра она станет священником. «Ты священник вовек, - говорится при рукоположении - по чину Мелхиседека.»[73]

- Ты боишься? – спросила Брианна, когда он рассказал ей.

- Да, - ответил он.

Он стоял, пока отлив не отошел от него, и тогда последовал за ним, входя в воду и желая ритмичного прикосновения волн.

- Но ты все равно сделаешь это?

- Да, - ответил он. Он не имел понятия с чем соглашался, но все равно сказал «да».

Временами бриз приносил с песчаного берега за его спиной обрывки смеха и отдельные слова с веранды дома преподобного МакМиллана. Значит, они прекратили говорить о войне и смерти.

Кто-нибудь из них убивал человека? Ли, может быть. Преподобный МакКоркл? Он фыркнул негромко при этой мысли, но не отмел ее. Он повернулся и вошел в воду дальше, пока остались лишь звуки волн и берегового ветра.

Поиск души. Именно так поступали оруженосцы, немного насмешливо подумал он. В ночь перед введением в сан рыцаря молодые люди несли бдение в церкви или часовне и молились в темные часы, освещенные лишь ритуальной лампадой.

О чем, подумал он. О чистоте разума, твердости намерений. Смелости? Или прощении?

Он не хотел убивать Рэндалла Лиллингтона. Это вышло почти случайно. Но в то же время он охотился на Стивена Боннета, собираясь хладнокровно убить его. А Харли Бобл. Он все еще мог видеть блеск глаз ловца воров и осколки черепа, чувствовать эхо удара, отражающегося в костях своей руки. Он намеревался сделать это. Мог остановиться. Не остановился.

Завтра он поклянется перед богом, что верит в доктрину предопределения[74], что ему предназначено совершить то, что он совершил. Возможно.

Может быть, я не верю в это очень сильно, подумал он. Сомнение закралось в его душу. Но, может, верю. Христос, - о, прости, мысленно извинился он – могу ли я быть настоящим священником, если сомневаюсь? Я знаю, у каждого могут быть сомнения, но если они сильны, может, тебе лучше дать мне знак пока не поздно.

Его ноги закоченели, и звезды, густо усеявшие бархатное небо, сияли. Он услышал шорох шагов по гальке, и море рядом с ним зашелестело.

Это был Уоррен Ли, высокий и долговязый в свете звезд, секретарь преподобного доктора МакКоркла, бывший ополченец.

- Решил немного подышать воздухом, - сказал Ли едва слышным сквозь шипение моря голосом.

- Да, его здесь много и бесплатно, - отозвался Роджер как можно дружелюбнее. Ли издал короткий смешок, но, к счастью, не был расположен к разговору.

Они стояли некоторое время, наблюдая за рыбацкими лодками. Потом, не сговариваясь, развернулись и пошли назад. В доме было темно, веранда пуста, и лишь одна свеча в окне, освещала дом.

- Тот офицер, которого я застрелил, - вдруг произнес Ли. – Я молюсь за него. Каждую ночь.

Ли резко замолчал, смущенный. Роджер дышал медленно и глубоко, чувствуя, как его сердце дернулось. Он когда-либо молился за Лиллингтона или Бобла?

- Я тоже буду, - сказал он.

- Спасибо, - тихо сказал Ли, и они пошли рядом вверх по песку, остановившись, чтобы подобрать свою обувь, но не надели ее, а шли босиком, и песок высыхал на их ногах.

Сели на ступеньки, чтобы отряхнуть его прежде, чем войти в дом, и тут дверь позади них открылась.

- Мистер МакКензи? – произнес преподобный МакМиллан, и что-то в его голосе заставило Роджера вскочить с бьющимся сердцем. - К вам посетитель.

Он увидел высокий силуэт за МакМилланом и узнал его даже прежде, чем появилось бледное и свирепое лицо Джейми Фрейзера с темными горящими глазами при свете свечи.

- Он забрал Брианну, - заявил он без преамбулы. – Ты едешь.

Глава 102. «АНЕМОН»

Шаги звучали над ее головой. Туда-сюда. Она могла слышать голоса, но большинство слов были неразборчивы. С борта, ближнего к берегу, раздались радостные крики, и веселые женские голоса в ответ.

В каюте было широкое застекленное окно – оно называется окном, подумала она, или для него есть специальное морское название? – которое располагалось за койкой. Оно состояло из толстых маленьких стекол, вставленных в свинцовый переплет. Никакой надежды на побег, но оно могло способствовать притоку воздуха и получения информации о местонахождении.

Подавив приступ отвращения, она взобралась на грязные помятые простыни и прижалась лицом к одной из открытых панелей, делая глубокие вдохи, чтобы изгнать из носа вонь каюты. Аромат гавани, наполненный запахами мертвой рыбы, сточных вод и грязи, был, однако, не лучше.

Она могла видеть небольшой причал и двигающиеся фигуры на нем. На берегу возле низкого белого здания, покрытого пальмовыми листьями, горел костер. Было слишком темно, чтобы увидеть, что располагалось за зданием, если там что-то располагалось. Хотя там мог быть маленький городок, судя по шуму, создаваемому людьми на причале.

За дверью послышались приближающиеся голоса. «…встретимся с ним на Окракоке в новолуние», - произнес один голос, на что прозвучал неразборчивый ответ другого, и дверь открылась.