Диана Гэблдон. Дыхание снега и пепла, т.2

- И все это ночью, вообразите себе. Я был с одним отрядом из Массачусетса. Мы промаршировали на позицию и всю ночь до рассвета рыли окопы, и возводили по периметру шестифутовую стену.

- Наступил рассвет, и мы спрятались за укреплениями. Как раз вовремя; британский корабль «Быстрый», который находился в гавани начал стрелять, как только поднялось солнце. Выглядело очень красиво. На воде все еще был туман, а выстрелы пушек подсвечивали его красным цветом. Но большого урона они не нанесли, большинство ядер не долетело до берега. Правда в один вельбот в доке ядро попало, и он вспыхнул, как сухая лучина для растопки. Команда посыпалась с него, как блохи. Я видел, как они прыгали на берегу и потрясали кулаками, потом «Быстрый» выпустил еще один залп, и они или попадали вниз лицом, или рванули от берега, как кролики.

Стало почти темно, и юного лица Ли не было видно, но его веселый голос вызвал среди мужчин негромкий смех.

- Стреляли также с маленькой батареи на Коппс-Хилл и с одного или двух небольших кораблей, но скоро они увидели, что это бесполезно, и прекратили. Потом подошли ребята из Нью-Гемпшира, и это воодушевило. Но генерал Патнэм отправил много людей назад для укрепления Бункер-Хилла, а нью-гемпширцы залегли слева и ниже от нас. У них не оказалось никакого укрытия, кроме забора с наваленной на него травой. И глядя вниз на них, джентльмены, я был рад-радешенек, что передо мной четыре фута земляного вала.

Британские войска двинулись через реку Чарльз, сияющие, как медь под солнцем, с военными кораблями за их спинами и батареями на берегу, прикрывающими их огнем.

- Мы, конечно, не стреляли. Не было пушек, - сказал Ли, пожав плечами.

Внимательно слушающий Роджер не смог удержаться от вопроса.

- Правда, что полковник Старк сказал: «Не стреляйте, пока не увидите белки их глаз.»

Ли аккуратно кашлянул.

- Ну, сэр. Не могу сказать с уверенностью, что кто-то не говорил так, но сам я не слышал. Но я слышал, как один полковник орал: «Любому сукину сыну, кто станет зря тратить порох, прежде чем ублюдки подойдут достаточно близко, засуну мушкет прикладом вперед в его задницу!»

Компания разразилась смехом. Однако появление миссис МакМиллан с предложением новых закусок заставило всех замолчать, и они выслушали остальную часть рассказа Ли со спокойным вниманием.

- И вот они маршировали, и, я скажу, это было впечатляющее зрелище. Несколько полков, и все в разных цветах: фузилеры, гренадеры, военные моряки и даже легкая пехота. Все маршировали, как орда муравьев, такие же прожорливые.

- Я не стану похваляться собственной храбростью, джентльмены, но скажу, что парни, стоящие рядом со мной, имели крепкие нервы. Мы позволили им подойти, и первый ряд был не более чем в десяти футах, когда грянул наш залп.

- Они откатились, потом снова пошли в наступление, и мы снова срезали их залпом, как кегли. И офицеры, у них было много офицеров, и все на конях, представьте себе. Я … выстрелил в одного. Он опрокинулся, но с коня не свалился. Конь унес его. Голова его болталась, но он не упал.

Голос Ли потерял окраску, и Роджер увидел, как преподобный доктор МакКоркл наклонился к своему секретарю и положил руку на его плечо.

- Они откатились в третий раз и снова пошли в атаку. И … у большинства из нас не было оружия. Они прошли через земляной вал и ограждения. С пристегнутыми штыками.

Роджер сидел на несколько ступенек ниже Ли в нескольких футов от него, но услышал, как молодой мужчина сглотнул.

- Мы отступили. Как официально говорят. Мы побежали, как это было на самом деле, и они тоже.

Он снова сглотнул.

- Штык … он производит ужасный звук, когда втыкается в человека. Просто ужасный. Я не знаю, не могу описать его правильно. Просто слышал его и не раз. Многих проткнули в этот день … раз и из тела показывается штык, люди падают на землю и бьются, как рыбы, умирая.

Роджер видел много штыков восемнадцатого века. Семнадцатидюймовое треугольное лезвие, тяжелое и твердое, с бороздкой для крови на одной грани. Он неожиданно вспомнил разветвленный шрам на бедре Джейми и поднялся. Пробормотав короткое извинение, он оставил веранду, задержавшись на мгновение, чтобы сбросить чулки и башмаки, и пошел к морю.

Наступал отлив; песок и галька были влажными и прохладными под его босыми ногами. Ветерок слабо трепал листья пальмы позади него, и вереница пеликанов пролетела вдоль берега, темная и величественная на фоне последних лучей света. Он прошел немного в сторону прибоя. Небольшие пенистые волны хватали его за пятки, вымывая песок под ним и заставляя его покачиваться, чтобы сохранить равновесие.

Далеко на водах Албемарль Саунд[72] он мог видеть огни. Рыбацкие лодки с маленькими кострами на борту, разведенными в ящиках с песком, чтобы поджигать факелы, которые рыбаки бросали за борт. Казалось, что они, покачиваясь, плавают в воздухе, и их отражения в воде медленно разгораются и гаснут, как светлячки.

На небе выступали звезды. Он стоял, запрокинув голову, пытаясь очистить свой разум и сердце, открыть себя для любви бога.