Диана Гэблдон. Дыхание снега и пепла, т.2

- Стивен? Боже, нет! – она насмешливо фыркнула и пригладила свои юбки.

- Нет, - уверенно продолжила она, - но это лучшая придумка, чтобы не оказаться под ним. Однажды он позвал меня, но отказался, когда увидел, что я на сносях. Когда я стала насмехаться по этому поводу, он рассказал, что однажды взял беременную шлюху с животом, как пушечное ядро. И вот в середине акта она застонала, и из нее хлынула кровь. У него сразу упал, сказал он, и неудивительно. Вот с тех пор он боится трахать беременных. У него на них не встает, понимаешь?

- Понятно, - по щеке Брианны скатился пот, во рту пересохло. - - Женщина … что с ней случилось?

Хефзиба не мгновение впала в недоумение.

- А-а, шлюха? О, она умерла, конечно. Бедная корова. Стивен говорил, что пока он пытался натянуть свои мокрые штаны, она лежала неподвижно, как камень, и только ее живот дрожал и шевелился, как мешок, полный змей. Он сказал, что ему пришло в голову, что ребенок собирается вылезть из живота и отомстить ему, и он убежал из дома в одной рубашке, оставив там свои штаны.

Она захихикала, представив себе эту картинку, и стала приводить себя в порядок, отряхивая юбки.

- Что ж, Стивен – ирландец, - сказала она толерантно. – У них ужасные фантазии, у ирландцев, особенно, когда напьются. – Кончик ее языка высунулся, слизывая с губ остатки ликера.

Брианна наклонилась ближе, протягивая руку.

- Посмотри.

Хефзиба взглянула в ее ладонь, потом замерла, не отводя глаз. Толстая золотая полоса с большим кабошоном из рубина мигала и светилась в свете фонаря.

- Я отдам его тебе, - сказала Брианна, понизив голос, - если ты что-то для меня сделаешь.

Шлюха снова облизнула губы, и на ее одутловатом лице появилась внезапная настороженность.

- Да? Что сделать?

- Передать весточку моему мужу. Он в Эдентоне, в доме преподобного МакМиллана. Все знают, где это. Скажи ему, где я, и скажи … - она заколебалась. Что ей сказать? Она не знала, как долго «Анемон» будет оставаться на месте, и куда отправится Боннет после. Оставался единственный ключ, то, что она подслушала из разговора Боннета со своим помощником перед его появлением в каюте.

- Скажи ему, что я полагаю, у него есть тайное место на Окракоке. Он намеревается встретиться там с кем-то в новолуние. Скажи ему это.

Хефзиба кинула встревоженный взгляд на дверь, потом вернулась к кольцу, жадность на ее лице смешивалась с боязнью Боннета.

- Он не узнает, - настаивала Брианна. – А мой отец отблагодарит тебя.

- Значит, твой отец богат? – глаза шлюхи расчетливо блеснули, и Брианна на мгновение почувствовала сомнение. Что если она возьмет кольцо и просто предаст ее? Но все же она не взяла денег больше, чем полагалось. Вероятно, она честна. И кроме того, выбора не было.

- Очень богат, - твердо сказала она. – Его зовут Джеймс Фрейзер. Моя тетя тоже богата. У нее плантация, которая называется Речной поток, возле Кросс-Крика в Северной Каролине. Спроси миссис Иннес, Джокасту Камерон-Иннес. И если ты не найдешь моего мужа, отправь весть туда.

- Речной поток, - послушно повторила Хефзиба, не сводя глаз с кольца.

Брианна стянула его с пальца и положила в ладонь шлюхи, пока она не передумала. Женщина крепко сжала кольцо.

- Мой отец – Джеймс Фрейзер, мой муж – Роджер МакКензи, - повторила Брианна. – В доме преподобного МакМиллана. Запомнила?

- Фрейзер и МакКензи, - неуверенно повторила Хефзиба. – О, да, конечно. – Она двинулась к двери.

- Пожалуйста, - настойчиво сказал Брианна.

Шлюха кивнула, не глядя на нее, и выскользнула за двери, закрыв ее за собой.

Корабль заскрипел и качнулся под ногами, и сквозь крики пьяных мужчин, она услышала шум ветра среди деревьев. Колени ее подогнулись, и она уселась не кровать, не обращая внимания на грязные простыни.

Они отчалили с приливом. Она услышала грохот якорной цепи и почувствовала движение корабля, когда паруса наполнились ветром. Приклеившись к окну, она смотрела, как исчезала зеленая масса Роанока. Когда-то несколько столетий назад здесь была основана первая английская колония. Глава колонии, вернувшийся с припасами из Англии, обнаружил, что все ее жители исчезли, оставив вырезанную на дереве надпись «Кроатоан»[76].

От нее даже такого следа не осталось. С щемящим сердцем Брианна наблюдала, как остров исчезал за горизонтом.

Никто не приходил в каюту несколько часов. Несмотря на пустой желудок, ее затошнило и вырвало в ночной горшок. Лечь на простыни она не могла, поэтому сбросила их на пол, расправила покрывало и улеглась на него.

Окна были открыты, свежий морской воздух шевелил ее волосы и осушил липкую кожу, от чего она почувствовала себя лучше. Она остро ощущала свою утробу, ее маленькую тяжелую нежную тяжесть, и то, что, вероятно, происходило внутри нее. Этот упорядоченный танец делящихся клеток, своего рода мирное насилие, неумолимо развивающаяся жизнь.