Диана Гэблдон. Дыхание снега и пепла, т.2

- Я не против туалета со смывом, - уверила она его. – И еще горячая вода. Кстати, можете посмотреть бойлер? Он в сарае во дворе, и ему не меньше пятидесяти лет. И мы хотели бы заменить газовую колонку наверху.

- Хорошо, - мужчина стряхнул крошки с рубашки, заткнул пробкой термос и с шумом поднялся на ноги. – Идем, Энжи, посмотрим, что и как.

Брианна задержалась возле лестницы, прислушиваясь к звукам сверху. Кажется, там все было хорошо. Она слышала стук кубиков, которые, очевидно, бросали в стену, но возмущенных криков не было. Она развернулась и пошла за строителями. Мужчина стоял и смотрел на поперечную балку вверху двери.

- Сорок пятый год, значит? Как выдумаете, что бы было? – спросил он. – Я имею в виду, если бы красавчик Чарли победил.

- Только в твоих мечтах, Стен! У него не было ни единого шанса. Проклятый итальянский прихлебатель!

- Не-а, он бы победил, если бы не эти гребанные Кэмпбеллы. Предатели. Все до одного, и мужчины, и женщины тоже, - добавил он, смеясь. Из чего Брианна заключила, что фамилия помощницы, скорее всего, была Кэмпбелл.

Они пошли к сараю, продолжая спорить, но она остановилась, не желая показывать им свое волнение.

«О, Боже, - страстно взмолилась она, - о, Боже, пусть у них все будет в порядке. Пожалуйста, пожалуйста, пусть они будут в безопасности!» Не имело значения, что было глупо молиться о безопасности людей, которые были – должны быть – мертвы более двухсот лет, но это единственное, что она могла делать, и она молилась несколько раз в день, как только вспоминала о них. И еще более часто, когда они приехали в Лаллиброх.

Она сморгнула слезинки и увидела на подъездной аллее миникупер Роджера. Заднее сиденье было забито коробками; он, наконец-то, разобрал остатки вещей в гараже преподобного и забрал все, что могло представлять хоть какую-то ценность. Получилась довольно внушительная коллекция.

- Как раз вовремя, - сказала она немного дрожащим голосом, когда он с большой шкатулкой в руках подошел к ней и улыбнулся. Она до сих пор не могла привыкнуть к его коротким волосам. – Еще десять минут, и я бы кого-нибудь убила. Вероятно, Фиону для начала.

- Да? – он склонился и поцеловал ее, по-видимому, не обратив внимания на ее слова. – Я кое-что нашел.

- Вижу. И что …

- Если бы я знал.

Шкатулка, которую он положил на древний обеденный стол, была из клена и потемнела от времени, грязи и плохого обращения, но была сделана с мастерством, очевидным для ее опытного глаза. Стыки в и виде ласточкиного хвоста были идеально подогнаны, верхняя крышка сдвигалась – должна была сдвигаться. Сейчас она была запечатана чем-то, напоминающим растопленный воск, почерневший от времени.

Но самым поразительным в ней была выжженная на крышке надпись: Джеремия Александер Иэн Фрейзер МакКензи.

Она почувствовала, как желудок ее сжался, и взглянула на напряженного Роджера. Она могла чувствовать в нем вибрацию подавленных эмоций.

- Что? – прошептала она. – Кто?

Роджер покачал головой и достал из кармана конверт.

- Это было приклеено сбоку. Почерк преподобного. Его небольшие записки, которые он иногда приклеивал к различным вещам для пояснений. Только в данном случае это не совсем пояснение.

Записка была короткой, в ней писалось, что шкатулка прибыла из уже несуществующего банковского дома в Эдинбурге. К ней была приложена инструкции, в которой говорилось, что ее нельзя открывать, кроме как лицу, чье имя было написано на ней. Первоначальная инструкция не сохранилась, но слова были переданы устно человеком, у которого он получил шкатулку.

- И кто это? – спросила она.

- Без понятия. У тебя есть нож?

- У меня есть нож, - сказала она и полезла в карман джинсов. – Когда у меня не было ножа?

- Это был риторический вопрос, - сказал он, поцеловал ее руку и забрал у нее швейцарский армейский нож.

Воск легко треснул и отвалился, однако крышка не двигалась. Им пришлось открывать шкатулку вдвоем, один держал, другой толкал и тянул крышку, пока она, наконец, не сдвинулась с негромким скрипом.

Из нее повеял призрачный запах, нечто неразличимое, но что-то изначально травянистое.

- Мама, - непроизвольно произнесла она. Роджер удивленно взглянул на нее, но она махнула ему рукой продолжать. Он осторожно засунул руку в шкатулку и вынул стопку запечатанных воском писем, две книги и маленькую отполированную временем змейку из вишневого дерева.

Она выдохнула и схватила верхнее письмо, прижав его к груди так крепко, что бумага захрустела, а воск раскрошился и посыпался. Толстая мягкая бумага с неяркими пятнами внутри, когда-то бывшими цветами.

Слезы текли по ее лицу. Роджер что-то говорил, но она не слышала. Дети подняли крик на втором этаже, строители продолжали спорить, но она могла видеть только поблекшие слова на бумаге, написанные размашистым корявым почерком.

«Декабрь 31, 1776

Моя дорогая дочь,

Как ты поняла, получив это письмо, мы живы …»

ЭПИЛОГ II

Дьявол в деталях

- И что это? – Амос Крупп прищурился на набранный текст, читая его задом наперед с легкостью опытного печатника. - «С печалью сообщаем о полученной новости о смерти в пожаре …» Откуда она пришла?