Дьявол и Дэниэл Уэбстер

– Не-а, – отказался я. – Рынки… м-м… закрылись сегодня с высокими котировками. На росте в двадцать шесть пунктов.

– Не слишком ли высок рост, а?

– Ну страна-то в целом нормальная, несмотря на этот дурацкий конгресс, – ответил я, совсем как отец.

Она опустила взгляд ненадолго, как делала ее мать, и отодвинула свою тарелку.

– Сегодня что-то есть не хочется. Не возражаешь, если я уйду наверх?

– Э, нет, не надо так, – запротестовал я – слишком уж похоже на ее мать у нее получилось.

– Да я просто проверяла, смогу ли я, – объяснила она. – Но так делать я никогда не буду, Чак.

– И я никогда не скажу, что ты нервная, – пообещал я. – Я… ах, черт!

Она усмехнулась – значит, все в порядке.

– За все время супружеской жизни мы с мистером Эшлендом ни разу всерьез не поссорились, – сказала она так, что каждому было бы ясно, кто глава этой семьи. – Мы просто все спокойно обсуждаем и приходим к выводам, устраивающим нас, обычно моим.

– Скажи, а какой у нас дом?

– Прелестный, – ответила она. – У нас радиоприемник в каждой комнате и целая толпа слуг. Есть настоящий кинопроектор, библиотека, полная хорошей классики, и морозильник никогда не пустует. А у меня свой обувной гардероб.

– Что?

– Обувной гардероб. Все мои туфли расставлены на наклонных полках, как у мамы. А платья – на таких вешалках, обтянутых мягкой тканью. И вот я говорю горничной: «Элси, сегодня мадам наденет новое французское модельное платье».

– А что насчет моей одежды? – спросил я. – И новогодних елок?

– Ну… – отозвалась она, – у тебя куча всякой одежды и собак. И пахнет от тебя трубкой, свежим воздухом и такой штукой под названием «харрисберг-твид».

– Ничего подобного, – возразил я. – А собаку я бы хотел. Сколько уже времени прошло после Джека.

– Ох, Чак, сочувствую, – сказала она.

– Да ладно, ничего. Он уже был старый, и ухо вечно донимало его. Но псом он был хорошим. Давай дальше.

– Так вот… – продолжала она, – конечно, мы устраиваем вечеринки…

– Вечеринки пропустим, – решил я.

– Чак! Они ведь шикарные!

– А я домосед. Мне подавай только мою… э-э… жену, мою маленькую семью, и… слушай, а сколько у нас детей?

Она посчитала, загибая пальцы.

– Семеро.

– Боже правый, – ахнул я.

– Ну я всегда хотела семерых. Но если хочешь, пусть будет трое.

– Да нет, семеро – это ничего, – решил я. – Но разве они не будут все время путаться под ногами?

– Нет, – ответила она. – У нас же есть гувернантки, домашние учителя, и мы отправляем их в закрытые школы.

– Ясно, – кивнул я. – Но все равно бумажнику главы семейства это в тягость.

– Чак, ты правда так скажешь? Чак, это же когда мы будем богатыми, – и вдруг она опечалилась. – О Чак, как думаешь, мы когда-нибудь будем?

– А что такого, конечно, – ответил я.

– Я ничего не имею против развалюхи, – заверила она. – Я могла бы тебе готовить. Я постоянно расспрашиваю Хильду, как она делает что-нибудь.

Я почувствовал себя ужасно странно. Как будто сейчас заплачу.

– Мы справимся, – сказал я. – Не волнуйся.

– Ох, Чак, умеешь ты успокоить.

Я ненадолго обнял ее. Это было все равно что держать в руках что-то ужасно ценное. А вовсе не слащаво и не слюняво. Знаю я, как это бывает.

– Взрослеть так долго, – сказала она. – Хотела бы я завтра же стать взрослой. Чтобы мы оба стали.

– Не волнуйся, – повторил я. – Все будет хорошо.

В машине мы почти не говорили, но и так были счастливы. Кажется, на повороте мы проехали мимо мисс Иглз. Я слегка забеспокоился из-за водительских прав. Но ведь это миссис Шэрон разрешила нам взять машину.

После этого мы хотели побывать там снова, но идти пешком было слишком далеко, а машину нам разрешили взять только один раз. Миссис Шэрон была до ужаса любезна, но сказала, что подумала, и нам, пожалуй, стоит дождаться, когда я получу права. Ну а отец не хотел, чтобы я получил их, пока мне нет семнадцати, но я надеялся, что он передумает. И не хотел каким-нибудь поступком поссорить Хелен с родными. Вот доказательство тому, как я оберегал ее. Или так мне казалось.

И все-таки мы решили как-нибудь отпраздновать, если команда выиграет матч с Сент-Мэтьюзом. Мы подумали, что было бы забавно раздобыть стейк и приготовить где-нибудь ужин – что-то в этом роде. Конечно, вместе с компанией это было бы легко устроить, но нам с компанией не хотелось. Хотелось остаться только вдвоем, как в том доме. Вот и все, чего мы хотели. Не понимаю, что в этом плохого. Мы ведь даже бумажные тарелки домой увезли, чтобы не мусорить.

Ух, вот это был матч! Мы уделали их со счетом 36:34, и я думал, овертайм, который для этого понадобился, не кончится никогда. Их преимущество в два очка казалось внушительным, как Скалистые горы, на всем протяжении первого тайма. А меня вся школа приветствовала девятикратным «Питерс», когда мы сравняли счет. Такое не забывается.

А потом мистер Грант устроил у себя дома вроде как застолье для всей команды, и собралась куча народу. Керри приехал из университета штата посмотреть игру – было так приятно. Еще больше я обрадовался, когда он отвел меня в сторону и сказал: