Дьявол носит чёрный

– Но сексуальный, верно? Тот, от которого просыпаешься с твердыми сосками и намокшими трусиками? – я подстрекал ее. Она залилась румянцем, шире распахнув глаза, наполненные энергией.

– Я предоставлю тебе возможность самой с этим разобраться, Мэдди, – холодно сказал Итан и повесил трубку, прежде чем она смогла спасти разговор.

Мэд встала, размахивая телефоном в воздухе.

– Хватит меня саботировать! – она притворно шлепнула меня по груди.

Я перехватил ее руку и игриво закусил кончики пальцев.

– Если мне ничего не достается, то и остальным участникам этой истории с фиктивной помолвкой тоже.

– Мы не в отношениях! – зарычав, она откинула голову назад. – Не могу поверить, что я так старалась удержать тебя, когда мы были вместе, только чтобы узнать, что в результате ты не оставишь меня в покое.

– Дай нам несколько недель, – пошутил я.

– Перестань так говорить. Это неуважительно по отношению к твоему отцу. Он может прожить долгие месяцы. А то и годы.

– Нет, не может.

– Чейз.

– Мэд.

Она остановилась, наморщив лоб.

– Почему ты называешь меня Мэд? Почему не Мэдс? Мэдди? Мэдисон? Практически все остальные мои прозвища.

Я знал ответ. Знал его уже некоторое время. Но поделиться этим с ней равносильно тому, что пересечь черту, а я подозревал, что вчера и так наговорил лишнего, прежде чем отключился на больничной койке. Опустив взгляд, я мельком посмотрел на свадебное платье, эскиз которого она рисовала, затем снова взглянул на нее.

– Ты талантлива, – сказал я, меняя тему.

– И это удивительно? – она поняла намек.

– Нет. – Да. – Твои эскизы чисты. Элегантны. Я не ожидал этого.

– Я могу быть опрятной и элегантной. Но предпочитаю одеваться причудливо.

– Почему?

– Потому что так выражается моя индивидуальность в текстильной форме.

– У тебя биполярное расстройство? – подытожил я.

– Как оскорбительно. – Она притворилась, что задыхается от возмущения. Нам хорошо вместе, и она это знала. Я тоже это понимал, поэтому исключительно глупо с моей стороны продолжать преследовать ее. Она снова посмотрела на страницу альбома, нахмурившись. – Не думаю, что людям это понравится. Особенно Свену.

– Почему?

– Слишком много деталей. – Она указала на эскиз, на рукава, воротник и фату. – Традиционно свадебное платье мечты намного проще. Более четкие линии, минимум деталей, не так много индивидуальности. Акцент делается на крой и превосходную посадку. К тому же все платья, которые Croquis когда-либо показывал, были белоснежными, подобно лебединым перьям. А это – нет.

– Тогда какое оно?

– Кремовое. – Она закусила нижнюю губу. Мои глаза скользнули от эскиза и встретились с ее взглядом. Она отмахнулась от наброска. – Все нормально. В худшем случае, я уберу некоторые детали.

– Нет, – заявил я. – Не уберешь. Оно идеально, как и ты. Оставь все как есть.

Она тяжело сглотнула. Мой взгляд опустился на ее нежную шею. Мне хотелось ее поцеловать.

– Ладно, – прошептала она. – Спасибо.

– Поспала?

– Да, немного.

– Не хочешь заскочить в душ? Может, я подброшу тебя домой?

– Не нужно.

– Хорошо. Поедем на работу. Мы еще можем немного отыграться за день.

Я схватил ключи. Знал, что она последует за мной. Мэд никогда не упускала случая прекратить наше общение. Но впервые мне было не плевать.

То есть, конечно, мне на многое не плевать.

Не плевать на отца.

На Black & Co.

Но я никогда не заморачивался из-за женщины. Из-за свиданий. Неровный стук в груди стал предупреждающим знаком. Мое сердце будто проверяло себя. Тук, тук, тук. Работает ли эта штуковина?

Стиснув зубы, я нажал на кнопку вызова лифта, не оглядываясь, чтобы проверить присутствие Мэд.

* * *

Спустя три дня папа очнулся и смог покинуть больницу. Я заехал за ним, пока мама готовила дом, что бы это ни значило. Я ездил кругами, выигрывая время, а он, казалось, не возражал, хотя его время было драгоценным. Мне пришло в голову, что у нас не состоялось ни одного содержательного разговора, не считая обсуждения рабочих моментов, с тех пор как прозвучало слово на букву «Р». Работа казалась безопасной темой. Сомневаюсь, что он помнит что-нибудь о вторжении в его больничную палату Джулиана со своим контрактом. Тогда отец еще не пришел в себя. Грант посоветовал мне быть с ним помягче и не говорить о вещах, которые могут повысить давление. Докучать ему ерундой про Джулиана не входило в мои планы.

Мы кружили по одному и тому же переулку, мимо одной и той же кофейни, одного и того же скопления студентов, сбившихся в кучку, и ждали на одном и том же светофоре. Чувствуется нечто угнетающее в радости других людей, в то время как сам ты несчастен. Будто плевок в лицо.

– Я бы хотел выбраться из города, – пробормотал отец, глядя в окно. – Летом он кажется грязным без дождя или снега, способных даровать очищение. Тебе так не кажется?

Пока он это говорил, из трех разных люков повалил дым, а какой-то пьяный парень из студенческого братства со смехом швырнул банку пива через дорогу в своего друга.