Дьявол носит чёрный

– То, что я хочу с тобой сделать, не имеет ничего общего с фразой «спокойно стоять».

Я открыла глаза. И снова закрыла их.

Чейз стоит спиной ко мне, наблюдая за Манхэттеном через свое панорамное окно.

– Ты – волк, – тяжело вздохнув, говорю я. Его спина столь широка и мускулиста, что мне приходится напомнить себе, что он такой же смертный, как и я.

– А ты – луна, – усмехается он, откинув голову назад, дабы взглянуть на белый шар, напоминающий кристалл. – Ты, черт побери, сводишь меня с ума.

Я открыла глаза, чувствуя, как слезы жалят нос и забивают горло. Затем вновь сомкнула веки.

Мы с Чейзом лежим на траве, глядя на беззвездное нью-йоркское небо.

– Мне хочется отправиться куда-нибудь еще. Туда, где ночью можно увидеть звезды. В какое-нибудь непорочное место, – говорю я.

Я слышу улыбку Чейза, когда он отвечает:

– Странно, что ты об этом заговорила. На днях я приобрел телескоп именно по этой причине. Я схожу с ума, не имея возможности видеть звезды. Но мне не хочется отказываться от городской жизни.

Классический жест Чейза – подстраивать неугодное под свою волю. И классическое поведение Мэдди – найдя изъян в своей жизни, сдаться, признать поражение и начать все сначала.

Еще одна слеза скатилась по моей щеке. Я ничего не могла с этим поделать.

Мы с Чейзом в моей постели, Дейзи у наших ног.

– Ты когда-нибудь чувствовала, что меняешься? – спрашивает он.

– Всегда, – отвечаю я. – Мы постоянно меняемся. Просто не замечаем этого, будучи в непрерывном движении.

– Мне не нужны изменения.

– Не думаю, что у тебя есть выбор, – мягко говорю я. – Если не меняешься, то и не живешь.

– Может, я не хочу жить.

– Ты знаешь, что это не так.

Он выбирается из кровати и начинает одеваться.

Я снова распахнула глаза. Он говорил о нас. Я меняла его.

Чейз и я на американских горках. На Кони-Айленд. Не могу назвать это романтическим свиданием. Я уговорила его поехать, потому что мне захотелось съесть яблоко в карамели, которое я не пробовала со времен старшей школы.

– Ты ведь ничего не боишься, правда? – усмехается он. Наша вагонетка первая. Она поднимается мучительно медленно, дюйм за дюймом.

– Почти. – Вагонетка трясется. Как и мое сердце. Я опускаю взгляд, чтобы взять его за руку, но Чейз сцепил пальцы на коленях. Отгородившись от меня, он даже не подозревает, как я жажду, чтобы он мне открылся. – Почти ничего.

Я в ужасе открыла глаза в четвертый раз. И вспомнила, что произошло дальше.

Мы оба упали.

* * *

Следующие часы я провела, пытаясь выудить у Гранта как можно больше информации. На горизонте забрезжил рассвет, когда он наконец сказал, что нам пора домой, чтобы перегруппироваться. Я написала Свену, что буду работать удаленно, и пошла проведать Чейза. Он сидел на больничной койке, хмуро глядя на свой телефон. Он проспал почти семь часов.

Чейз оторвал взгляд от своего мобильного, выглядя просто восхитительно. Его волосы взлохмачены, глаза полны здорового блеска. Казалось, он снова набрал вес, который потерял прошлой ночью. К его лицу вернулся цвет.