Дьявол в ее постели

Чандлер не оставил ее без защиты. Да и сама она далеко не беспомощна.

И все же…

– Слушаюсь, шеф! – Ховард отдал честь, приложив два пальца ко лбу. – Тогда я остаюсь у входа в этот тоннель и продолжаю… э-э… наблюдать за подозреваемыми.

Чандлер переглянулся с Дэшиелом, а затем нырнул в траншею и повернул на север. Приходилось ползти по-пластунски, чтобы не привлечь внимания людей на платформе. Любой с острым зрением мог заметить скользящую тень – и поднять тревогу.

Уже готовясь повернуть за угол, Чандлер вдруг заметил в каменной стене щель, достаточно широкую, чтобы в нее боком пролез человек. Нахмурившись, двинулся дальше.

Еще три ярда вверх по траншее – и увидел вторую щель. А за ней еще, и еще.

Это еще что такое, черт побери? На чертежах такого не было! Сколько здесь этих проходов в стенах? Куда они ведут?

Кто в них может скрываться?

Он не успел ответить себе на этот вопрос – ответ явился сам.

Собственной, так сказать, персоной.

Посреди тоннеля – словно вышел прямо из камня – возник Кенуэй в маске льва. Следом появились семеро в масках оленей.

Почему снова семеро? Одного из них, Маркуса Феттлшема, Чандлер арестовал и занял его место на вчерашнем ночном спектакле. Но кто сейчас заменил его самого?

Чандлер знал то, что было известно немногим: Лютер Кенуэй, Верховный Хищник, самкам всегда предпочитал самцов. Тем более загадочен его интерес к Франческе. Верно, у нее нет соблазнительных округлостей, стройное тело ее поражает силой и симметричностью – однако и ничего мужеподобного в нем не найти.

Она – женщина с головы до пят.

Ничего не понятно.

Уголок его рта приподнялся в улыбке. Ни его самого, ни Франчески здесь нет – так что сценарий вечера неизбежно окажется нарушен. Он представил себе, как Кенуэю придется поспешно изобретать объяснения для отсутствия главного аттракциона. Пусть потеряет лицо перед своими последователями, прежде чем потерять все остальное!

Поскорее бы этот мерзавец попался в собственные сети!

Кенуэй в львиной маске поднялся на платформу. Люди расступались перед ним. От толпы отделились несколько женщин, извлекли из-под стола с закусками свернутые матрасы, подушки и одеяла, принялись раскладывать их на полу.

Чандлер взглянул на часы. До появления полиции – десять минут. Времени, чтобы Кенуэй сказал во всеуслышание что-нибудь саморазоблачительное, еще полно.

Граф воздел обе руки, словно Моисей, осушающий море, и гул затих.

– Сегодня мы платим дань Желанию, – объявил он. – Второму столпу свободы. Сегодня нет ничего запретного; и так будет всегда, когда мы сокрушим угнетателей и начнем править империей по праву силы. Власть не должна передаваться по наследству – ее место в руках тех, кто не боится брать. И для сильных не может быть запретов.

Чандлер победно сжал кулак. Есть! Чтобы обвинить его в глазах закона, этого достаточно.

Кенуэй простер руку к еще одному проходу в стене.

– Иди к нам, лисичка! И сам я, и любой из этих мощных самцов будет счастлив послужить тебе сегодня!

Но из тьмы не вынырнула лисья маска.

Оттуда показался дракон.

Сердце у Чандлера упало; чувство победы мгновенно испарилось.

Женщина в полупрозрачной алой мантии неторопливо и плавно шла тем же путем, что и Кенуэй чуть раньше. Драконья маска, изготовленная в том же стиле, что и остальные, казалась здесь чужеродной – слишком отличалось от прочих ее выражение. Яростные глаза и оскаленные клыки словно бросали вызов беззаботным искателям наслаждений.

Однако члены Кровавого Совета почтительно расступались перед ней.

Женщина прошла мимо Чандлера, и он пригнулся еще ниже, вжался в дно траншеи, куда не добирался свет от свечей.

Его растущая ярость не требовала визуальных подтверждений. Не нужно было вглядываться в ее спину, чтобы увидеть татуировку, или различать сквозь полупрозрачную ткань нагое тело, столь интимно знакомое ему по прошлой ночи.

Он сразу узнал и изящество ее походки, и гордый разворот плеч, и силу и целеустремленность в каждом движении.

Франческа.

В душе бушевала ярость, и вся сила воли понадобилась, чтобы не прорычать ее имя.

Как она осмелилась его ослушаться? Как осмелилась осквернить себя грязью этого подземелья? Неужели у нее совсем нет инстинкта самосохранения? А может быть, она наслаждается, подвергая себя такой опасности?

Одна. И без оружия.

Твою мать, сквозь эту прозрачную тряпку он видит ее целиком – от лопаток до ложбинки меж ягодиц!

Как и все эти люди.

Пять минут. Еще пять минут – и сюда явятся силы Скотленд-Ярда.

Чандлер перебирал в уме возможные варианты действий, а Франческа тем временем уже всходила на платформу. Здесь она замедлила шаг.

– Где избранный мной «олень»? – вопросила она звучным голосом.

Чандлер дорого бы отдал за то, чтобы увидеть сейчас лицо Кенуэя!

Сильных женщин тот всегда терпеть не мог.

– Он оказался вас недостоин, – ответил граф. – Вместо него служить вам буду я.

«Олени», выстроившись полукругом, окружили Франческу и двинулись вперед, словно подталкивая ее к Кенуэю. Но она осталась на месте.

– Но я вас не выбирала. И что значит «оказался недостойным»? Что вы с ним сделали?

Кенуэй театрально прижал руку к сердцу.