Дьявол в музыке (ЛП)

- Мы будем счастливы поговорить с вами, синьор Кестрель. Мы хотели бы помочь вам, как сможем. Но к тому дню, когда маркез Лодовико был... был…

- Убит, - тихо подсказала маркеза.

Франческа покраснела. Её маленькая рука потянулась к Валериано, тот сжал её и спросил, как будто всё это время говорили с ним:

- Но к тому дню, когда маркез Лодовико был убит, мы не виделись с ним уже больше года. И мы никогда не встречались с певцом Орфео. Так что я боюсь, мы не слишком многим можем помочь вам.

- В этой части расследования, - ответил Джулиан, - ещё сложно сказать, какие сведения могут помочь. Возможно, вам покажется, что мои вопросы случайны. Я заранее прошу у вас прощения, если покажусь назойливым.

- Я понимаю, - сказал Валериано. Для Джулиана было очевидно, что тот понимал смысл сказанного. Вопросы могут показаться оскорбительными, но Кестрелю нужны ответы.

- Когда вы хотите расспрашивать нас? – поинтересовалась Франческа.

- Я готов подождать, когда это вам будет удобно. Возможно, когда вам покажут ваши комнаты, а вы отдохнёте с дороги, вы будете добры сообщить мне, - и он добавил, чтобы немного их поторопить. – Конечно, если вы хотите, мы можем подождать до вечера, когда комиссарио Гримани вернётся из Комо.

- О, я не хочу говорить с полицейским, - быстро сказала Франческа. - Лучше я буду говорить с вами.

Джулиан почувствовал, что обязан всё прояснить:

- Комиссарио Гримани может также захотеть вас расспросить. Но его более всего заботят поиски Орфео.

- Я уже говорил, что мы не знаем о нём ничего, - тихо и взвешенно напомнил Валериано. – Могу я спросить, почему вы, в отличие от полиции, не ограничиваете себя поисками Орфео?

- Мой дорогой Валериано, - вступила маркеза, - я попросила синьора Кестреля заняться убийством Лодовико именно потому что он делает то, чего не делает полиция.

Джулиан пристальнее взглянул на маркезу. Он знал этот тон – она оборачивала свой голос в шёлк, чтобы скрыть резкость. Точно так же она говорила с Гримани. Но при чём тут Валериано? Она не любит его, потому что он встал между Ринальдо и Франческой? Или между ними тоже было что-то, никак не касающееся Франчески?

Через полчаса Франческе и Валериано показали их комнаты, а слуга последнего сообщил, что гости готовы поговорить с Кестрелем. По просьбе Джулиана они встретились в гостиной. Занетти, заявивший, что обязан присутствовать и делать записи для Гримани, устроился в углу за видавшим виды секретером, внутри которого нашлась стопка бумаги, чернильница и связка перьев.

- С кем из вас мне поговорить первым? – спросил Джулиан.

- А мы не можем остаться вместе? – испуганно ответила Франческа.

- Я боюсь, что нет. Это необходимо, чтобы я мог понять, как каждый запомнил события сам.

- В таком случае, начните с меня, - предложил Валериано.

Франческа ничего не сказала, лишь немного опустила глаза. Но Валериано немедленно спросил:

- Или ты хочешь быть первой, любовь моя?

- Я… Я думаю, что хотела бы быстрее с этим покончить.

Джулиан ещё тверже вознамерился говорить с ними по отдельности. Пару, что могла понимала друг друга без слов, невозможно допрашивать вместе.

- Тогда я выйду, - предложил Валериано. – Я буду в своей комнате, если понадоблюсь тебе, Франческа. Синьор Кестрель, я к вашим услугам, когда вы меня пригласите.

Он поклонился с тем усталым, выученным изяществом, что проявлялось в каждом его движении. Это неудивительно – он провёл на сцене годы. Валериано явно был кастрирован в детстве, до того, как его голос сломался, и с той самой поры, он учился ходить, стоять и двигаться перед зрителями. Всё естественное ушло из него, когда он потерял возможность быть мужчиной. Но всё же, когда Валериано, обернувшись, бросил последний взгляд на Франческу, его красивые глаза потеплели, из-под маски выглянул мужчина. Как она это сделала – эта тихая, непритязательная женщина, что рядом с маркезой выглядела просто невзрачной? Джулиан мог судить о её силе лишь по результату.

- Пожалуйста, садитесь, - Джулиан указан на бело-бирюзовый полосатый диван, сидя в котором Франческа не будет видеть Занетти. Достаточно и того, что секретарь станет скрипеть пером всё это время разговора. По крайней мере, Франческу не будет пугать его вид.

Она села на краешек дивана и тесно сплела пальцы рук. Джулиан устроился на стуле напротив неё.

- Синьор Валериано сказал, что ко времени смерти маркеза Лодовико, вы не видели его уже больше года. Вы подтверждаете это?

- Да, - тихо ответила она.

- Когда и где вы в последний раз его видели?

- Когда мы с Пьетро ещё были в Милане. Это должно было быть в начале 1820-го… быть может, в январе? – она посмотрела на Джулиана, будто он мог это подтвердить.

- Тогда был Карнавал? – предположил он.

- Да, - благодарно ответила она, - значит, это был январь.

- А Пьетро – это синьор Валериано?

- Да. Его настоящее имя – Пьетро Брандолино… Брандолин по-венециански.

Джулиан кивнул. Большинство кастратов выступали под сценическими именами.

- При каких обстоятельствах вы встретились с маркезом Лодовико в последний раз?

Она опустила глаза и принялась мять свою юбку.