Дьявольски ваш (СИ)

Черные глаза теперь наблюдали за тем, как в свете нескольких фонарей, два силуэта носились друг за другом, пытаясь отобрать мяч. Он так смотрит на нее, будто вокруг и нет никого. Так тепло, трепетно, что какая-то частичка рыжей даже подывывает от зависти.

А привычно холодная Сана, с вечным сарказмом превратилась в маленького счастливого ребёнка. За этот вечер она, кажется, забыла, что такое подкалывать и язвить. Дэйна уже видела ее такой не раз, только сейчас глаза лучились светом, благодаря чему на баскетбольной площадке и было так светло.

Из рассуждений вырывает звук уведомления, пришедшего на телефон.

@ohar

Лисёнок, ты мне нужна❤

Рыжая тут же хмурит брови. Обье. Черт бы его подрал трижды.

@ohar

Я вижу, что ты прочла.

Замерзшие пальцы быстро печатают: «Чего тебе?».

Она столько раз пыталась выкинуть этого обмудка из своей жизни, столько же, сколько раз пытался это сделать и Йен, и Макс. Но от него не избавиться, если задумаешь бросить его, щупальца власти задушат тебя ночью.

@ohar

Подними глаза, Лисёнок, ты.

Одно сложное: «Зачем?».

Обье Харрингтон — проклятие за грехи, которые они совершали. И если об этом грехе узнают, их всех упекут за решётку, а родители не откупят, посчитав, что это будет уроком для них. За то, что она рассказала всё отцу — расплачивается до сих пор.

@ohar

Обсудить несколько дел. Макс и Йен уже согласны, остался только твой голос. Кидай геолокацию. Сейчас заеду. Ты должна быть на Крещении сегодня.

Девушка тяжело выдыхает, пар поднимается перед её бледным лицом.

Дело сделано, остаётся ждать этого змея.

— Сана, — слегка повышает голос рыжая, чтобы привлечь внимание. Девушка подходит к подруге. — Мне нужно сваливать уже.

— Что? — девушка строит страшные глаза. — Не бросай меня! Я же… он же… мы же…

— Сана, во всём вы разберётесь и без меня, — Дэй обнимает девушку за плечи. Телефон несколько раз пиликает, оповещая о том, что батарея беспощадно сдохла. — Вот, ещё и телефон сдох, — вымученно хмурит брови.

— Давай, хотя бы до остановки проводим? — спрашивает Юсеф, который краем уха слышал разговор девушек.

— Вы просто так меня не отпустите, да? — скромно улыбается Купер. Оказывается, общение с людьми может приносить не только боль и уныние.

— Кто этот носастый? — немедля спрашивает Харрингтон, как только рыжая садится в его машину.

— Не твоего ума дело, — хмыкает она, растягивая губы в милой улыбке.

— Пусть будет так, — довольно поджимает губы Харрингтон.

Иногда ему противно самому от себя, именно в те моменты, в те, даже правильнее сказать проблески, когда рыжая не смотрит на него с презрением. Как сейчас.

Он никогда не хотел причинять ей боль, не хотел таких отношений, но, видимо, так повернулась судьба. А сопротивляться ей для Обье не представляло никакого смысла.

— Бар в другой стороне, — тонко подмечает Дэн, как только Харрингтон проезжает мимо нужного поворота.

— Мы не туда, — хмыкает он, тормозя машину.

Дэйна прекрасно знает эту опушку. Происходили на ней поистине разные вещи. Бар — не единственное место для Якудз, и уж точно не такое значимое, как это. Свет тут очень тусклый, от единственного фонаря, стоящего на дороге. Несколько деревьев, на массивных лапах которых всё ещё лежит снег. Пара поваленых брёвен и следы костра в центре. Вокруг костра снег чёрный, будто измазанный чем-то густым и вязким. А на стволах деревьев ножами выведена одна единственная буква Y. Не сложно догадаться, что она обозначает.

— Твоё любимое место, — задумчиво тянет Обье. Он помнит, помнит всё до мелочей.

Губы, под матовой красной помадой, покалывает иглами.

— Что ж… — секунда замешательсвтва на мраморной коже. — Зачем мы здесь? — она резко разворачивается к нему, улыбаясь до чёртиков милой улыбкой. Дэйна никогда не будет бояться Обье. И вся банда ошибочно полагает, что ёжиться от страха надо в присутствии Обье.

— Мне нужна твоя подпись на распространение нашей продукции на севере, — синеволосый засовывает руки в карманы, пока подъезжают несколько знакомых Дэйне машин.

— Ты и без меня её мог подделать, — дёргает бровью рыжая.

— Отец сказал делать всё исключительно с согласия остальных, — копирует эмоцию девушки.

— И ты послушался? — язвительность так и вытекает из глаз.

— Как видишь, — довольно поджимает губы Харрингтон.

Рыжая замечает, что Якудзы не просто приближаются, они кого-то ведут, точнее даже волокут по земле. Лица не видно, оно закрыто чёрной тканью. Крещение.

— Сколько время? Мне домой надо, — быстро проговаривает девушка, инстинктивно зажимая телефон. Она давно утратила возможность Крестить. После того дня — никаких насилий. По крайней мере, она так считала.

— Половина одиннадцатого, — пожимает плечами Обье. — Всё пройдёт быстро, не переживай.

— Я не буду этого делать, — поджимает губы Купер.

— Ещё как будешь, Лисёнок, — длинные пальцы Обье, словно ветки терновника, зажимают её челюсть, заставляя развернуться к остальным ребятам.

Она знает законы, которые некогда четверо подростков прописывали сами, подписывались под ними. Вся команда выстраивается галкой перед Обье и Дэйной. Не хватает только Йена и Макса. И было бы грёбанное дежавю.