Дьявольские наслаждения

– Нет. – Эйдриан покачал головой. Он боялся, что, сидя напротив Эммы за столом, не сможет совладать со своими чувствами. Получается, что он уйдет, ничего не добившись. – Я и так достаточно вам надоедал. Сначала скандал, – он поморщился, – а сейчас вообще выгляжу пиратом.

Хит расхохотался – к нему вернулось хорошее настроение.

– Скандал для Боскаслов – дело привычное. Даже не знаю, как бы мы без этого обходились.

Эмма положила учебник на стол и стала проверять, не разорвались ли страницы. Она чувствовала изучающий взгляд брата.

– Мне симпатичен Волк, – сказал Хит. – Он по природе своей защитник. Однако…

Эмма продолжала осторожно переворачивать страницы. Надо быть начеку, когда Хит говорит «однако» и сверлит ее взглядом, по которому нельзя ни о чем догадаться. Кажется, он всегда знает, что у людей на уме. Он – знаток человеческой натуры. Не зря из него получился отличный шпион.

Эмма подняла глаза:

– Что ты сказал?

– Я сказал, что мне симпатичен Волк, – помолчав, ответил Хит. – Он смелый человек. Однако…

Эмма, разглаживая листки, спросила:

– Однако что?

– Он прожил полную тягот жизнь, много сражался, и порой это были жестокие и кровавые битвы.

– Да?

Хит приподнял бровь.

– Я хотел сказать, что иногда бывает так: когда человек защищает свою жизнь и жизни других, то он жертвует частью своей души.

Эмма захлопнула учебник и посмотрела на брата.

– И с тобой так было, Хит?

Он не ожидал такого вопроса.

– Да, когда-то было именно так.

– А теперь? – мягко спросила она, чувствуя себя виноватой зато, что толкает на откровенность. Ведь Хит вмешивается только потому, что искренне беспокоится за нее.

– Теперь у меня есть жена и семья, так что я не испытываю ни в чем недостатка.

– Милый Хит. – Эмма печально улыбнулась. – Что бы мы без тебя делали?

Он вздохнул:

– Не хочешь что-нибудь сказать мне по секрету? Я никогда не воспользуюсь твоим доверием.

– Только одно, – ответила она, опустив глаза.

– Да?

– Я хочу, чтобы ты знал – за все твои жертвы и потери во время войны ты приобрел мудрость и доброту.

– И это все? – Он был явно разочарован. Она подняла на него игривые голубые глаза.

– Мы уже не дети и больше не играем в инквизицию Боскаслов. Я достаточно взрослая, чтобы самостоятельно решить, чего хочу в жизни.

– Я рассчитывал услышать другой ответ, – улыбнулся он. – А это вообще не ответ, умница моя.

* * *

«Будь счастлива, Эмма».

Это были последние слова ее покойного мужа. Его благословение.

Но он не сказал ей, как быть счастливой.

Просто: будь счастлива.

Когда он умер, она почувствовала себя осиротевшей, но не одинокой, потому что едва его гроб опустили в землю, как братья убедили ее, что она должна оставить свою академию для юных леди в Шотландии и переехать в Лондон, где они смогут защитить ее от всевозможных бед, которые грозят молодым вдовам.

А получилось так, что как раз Эмма – о чем она ни разу не пожалела – стала заботиться о Боскаслах, предупреждать неприятности, в которые они могли угодить. Трагическим исключением стал самый младший брат Брандон.

Эмма не жаловалась на судьбу. Она стояла на страже интересов братьев, и это заполняло пустоту в жизни. Теперь все они обзавелись семьями, а она смогла найти применение своим педагогическим способностям, открыв академию в Лондоне.

Но нежданно-негаданно Эмму побили ее же оружием. Братья всегда обвиняли ее в том, что она вмешивается в их дела. А теперь в ее дела вмешиваются они, так что они отплатили ей той же монетой.

За последующие два дня Эмма в этом убедилась. Семья едва не задушила ее в своих заботливых объятиях. Да она и чашки чаю не могла выпить, чтобы кто-нибудь из братьев не объявился у нее под носом. Ее повсюду сопровождали. С каких это пор Девон стал проявлять интерес к посещению библиотеки и как раз в то время, когда туда пошла она? И скажите на милость, почему Хит полюбил делать покупки – подумать только, кружева! – и торговаться о цене носовых платков?

Но до того момента, пока она неожиданно не столкнулась с лордом Вулвертоном в музее, Эмма не понимала, что разработан скрупулезный конспиративный план по предотвращению ее встреч с Эйдрианом наедине. Они с Шарлоттой повели девочек на урок истории. Вдруг из-за египетского саркофага появился Дрейк и прошествовал мимо нее к коллекции античных гончарных изделий. Дрейк и античное искусство?

Ясно, что ее изобретательные братья решили, что у них есть веская причина встать на защиту ее интересов.

– Как вы узнали, что я буду здесь? – шепотом спросила она Эйдриана, когда он последовал за ней в римскую галерею.

– У меня есть доносчик в вашем доме, который сообщает мне о том, куда вы пойдете.

– Это Харриет? Эйдриан, как вы могли? Вы не сказали моим братьям… о нас? – Она с трудом сглотнула слюну. – Они знают. Другого объяснения нет.

Эйдриан шел за ней на приличном расстоянии.

– От меня они ничего не узнают. Я скорее умру, чем предам вас.

Эмма заметила, как Харриет потихоньку отстала от группы учениц.

– Харриет, не смей лезть рукой в урну. Никогда не знаешь, что там может быть.