Дьявольские возлюбленные 3: Потерянный Эдем (СИ)

В его привычной комнате было так же темно, как и во всём доме. Он лично приказал Кино всех разогнать по комнатам и не беспокоить его даже скрипом.

Юи лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Основатель не сомневался, что она не спит, но подходить к ней не стал.

Горячий и слишком влажный воздух в их покоях говорил о том, что Юи потеряла не мало крови и влаги, вымоталась и, не выдержав стресса, сорвалась.

Днём она металась на кровати, стискивала зубы и умоляла, чтобы этот ребёнок не рождался, а сейчас отказывалась даже смотреть. Она прекрасно понимала, что сердцем уже любит это дитя, но если она любит его, то получается, что любит и мужа, ей казалось, что так она предает память о том, кого любила всей душой эти три одиноких года.

Карла посмотрел на неё несколько секунд и подошёл к белой колыбели. В ней лежал пухлый, красноватый младенец с голубыми глазами. Увидев Карлу он забил толстенькими ручками и закряхтел. У него в лёгких ещё была слизь, поэтому он похрипывал и открывал маленький рот.

Основатель легко коснулся лба сына, провёл пальцами по его слипшейся копне из белых волос и осмелился вынуть младенца из колыбели. Он осторожно придержал голову и положил сына на широкую руку. Малыш привольно дрыгал руками и ногами, посматривая на серьёзного отца немного затуманенными глазами.

— Сколько вес? — спросил он у Юи, отвлекаясь на секунду от любознательного взгляда сына, но та лишь пошаркала ногами под одеялом и на этом закончила проявлять признаки жизни. Карла спокойно выдохнул и вновь занялся сыном. — А ты тяжёлый, — тихо сказал основатель, пытаясь определить вес. — Три с лишним килограмма точно, скорее даже ближе к четырём… — сказал он и присел на край кровати. — Ты не желаешь посмотреть на сына? — спросил он терпеливо, но Юи только помотала растрёпанной головой. — Ты зря так… Он не виноват в том, что делаю я, кроме того, у него очень красивые глаза, посмотри, пока они не изменились, думаю, уже завтра они примут свой настоящий оттенок. Это тебе не человеческий малыш…

— Я не хочу смотреть… не хочу прикасаться… — простонала она в подушку, ожидая, что Карла накажет или накричит на неё, но тот спокойно отвернулся и аккуратно положил ребёнка на кровать, так, чтобы он касался тела Юи.

— Ты даже не прикоснулась к нему… Ребёнку нужен контакт с матерью, к тому же он голоден, — сказал Тсукинами, заметив, что малыш, поймав его палец, пытается посасывать. «До чего довела ребёнка своими истериками…» — ненадолго осудил Карла, но на этом закончил, ведь отчасти он её понимал. Ему тоже было не просто смотреть на этого ребёнка, но когда он увидел его, прикоснулся и прижал, то почувствовал умиротворение. Весь день его тревожило состояние этих двоих, и вот он покой…

— Я не стану кормить его… Ты можешь найти кормилицу… — так же ответила она. Юи страдала, немного физически, но больше душевно, поэтому она лежала на боку и прижимала подушку к лицу, а когда основатель подложил ей под бок ребёнка и тот затеребил её ночную рубашку, то сердце её сжалось. — Ты ведь желал продолжения рода, я сделала то, что ты требовал… А теперь оставь меня… Не хочу привыкать к ребёнку, которого ты в любой момент отберёшь…

«Да разве причина в этом? — подумал Карла, не глядя на них. — Ты просто не желаешь смириться с тем, что этот ребёнок мой…» — вздохнул он, решая сделать всё по-своему.

— Я не планировал и не планирую отбирать у тебя сына, — сообщил он и вырвал из рук Юи подушку. Она крепко сжала веки и губы, боясь увидеть и зарыдать. — Послушай меня, — он невесомо коснулся её щеки пальцами, убрал прилипшие к ней волосы и продолжил: — мне будет крайне неприятно, если нашего сына будет выкармливать другая женщина. У меня одна жена и ребёнок пока тоже один. Ко мне прикасаешься только ты, и к нашему сыну будешь тоже прикасаться только ты…

Карла договорил, и Юи почувствовала, как лишилась верхней части ночной рубашки. Стало холоднее… Ощущение защищённости вновь исчезло, и страх перед основателем затаился в душе.

— Твоя грудь очень горячая… Такая температура не естественна для вампира, — сказал он, когда прикоснулся к телу жены. — Послушай, у тебя уже появилось первое молоко, если ты ничего не сделаешь, то тебе станет хуже… Подумай о себе, если не желаешь думать о сыне.

Юи слышала его слова, понимала, что он прав, но смогла лишь перевернуться на спину и закрыть лицо ладонями.

— Страшного в этом ничего нет. Если не желаешь смотреть, то хотя бы придержи, он сам всё сделает! — сказал основатель и уложил младенца к ней на живот.

Юи тут же почувствовала, что на ней кто-то лежит и шевелится, теребит ногами и жадно елозит по твёрдой груди губами и носом.

После минутного замешательства ребёнок отыскал вытянувшийся сосок матери и присосался так, что Юи в панике пискнула. Грудь болела и ныла, а младенец своими голыми дёснами сдавливал её, нетерпеливо всасывая выделяющееся молоко.

— Держи так, — вновь раздался голос Карлы, и Юи почувствовала свою ладонь на маленькой спине своего малыша.