Дьявольский поезд

– Еще там было написано про женщину с огненным знаком на груди… Я потом все думала о ней! Меня преследовали страшные мысли. В ночь перед землетрясением я не спала и решила еще раз перечитать пророчество…

Официант выпучил глаза и ткнул ее пальцем в грудь.

– Так это же вы! Вот он, знак…

Яркая вспышка ослепила его и Франческу. Сеньора в шали споткнулась и застыла на месте, подобно статуе. Поезд начал сбавлять ход. На Франческу накатило забытье…

Очнувшись, она увидела за окнами буйную зелень. На полу в коридоре сидел сонный официант, прислонившись спиной к стене. Дама в шали лежала неподалеку и тихо посапывала. Кто-то из пассажиров зевнул, хлопнула дверь купе. Люди словно сбросили морок, начали осознавать происходящее. Казалось, рассеялись некие чары…

Франческа не верила своим глазам. Поезд стоял посреди городского предместья, на цветущем лугу. На небе сияло солнце, пели птицы.

– Скорее! – крикнул банкир, таща за руку жену. – Выходите скорее! Все выходите! Иначе нам конец!

Официант, покачиваясь, поднялся на ноги.

– Мы в аду? – с глупой улыбкой осведомился он. – А здесь миленько! Не ожидал…

Франческа поймала его взгляд и попятилась. Парень шагнул к ней, протягивая руку. Ей хотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть.

– Вы куда?

Она не ответила и спряталась за дверью купе. Пассажиры, подгоняя друг друга, торопливо покидали вагоны.

– Быстрее! – донесся до Франчески голос официанта. – Выходите!.. Неизвестно, сколько продлится стоянка! Мы можем опять оказаться черт знает где…

– Марио… – простонала она, обращаясь к бросившему ее супругу. – Что мне делать без тебя?..

В купе было светло, как днем. Впрочем, за окном и был день, а не полярная ночь. Франческа ощутила дежавю. Пол уходил у нее из-под ног, голова кружилась. Правда, на сей раз стены устояли и сверху на нее ничего не посыпалось. Она могла дышать, слышать и видеть. Быть может, свершится чудо, и ей подаст руку не долговязый официант, а белокурый красавец Брасов…

Чуда не случилось. Вагон в мгновение ока опустел, мичман так и не появился. В купе осталась одна Франческа, о которой все забыли. Она прижимала руки к груди и ждала…

Откуда ни возьмись, на нее полетели мокрые брызги.

– Ой!

Вместо Брасова перед ней возник голый и мокрый Ренат. Она сообразила, что лежит на пляже, а он только что вышел из воды. Вокруг были загорающие, песок, разноцветные зонты. На берег с плеском набегало море. Громкий крик чайки окончательно доказал Ларисе, что она – не Франческа.

– Пойдем купаться, – предложил Ренат. – Вода сказочная. Теплая, как ты любишь.

– Я знаю, почему они вышли…

– Кто?

– Пассажиры дьявольского поезда! Они боялись, что следующей остановки не будет. Пока вокруг тепло и зелено, надо выходить…

Глава 48

Мехико, 1918 год

Могила Франчески произвела на Гридина удручающее впечатление. Невзрачное надгробие, полустертая надпись, в которой угадывались буквы фамилии Альварес.

Он подумал, что любовь всей его жизни не может лежать тут, в чужой земле, под куском серого мрамора.

Хорхе стоял рядом, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Он ждал, когда приезжий заплатит ему обещанные деньги. Однако тот не торопился.

– Она ничего не оставила? – без надежды спросил Гридин. – Никаких записок или дневника?

– Насколько мне известно, нет. Я даже не знаю, умела ли она писать.

– Кто унаследовал имущество Себастьяна Альвареса?

– Мой отец, а после его смерти – я.

Гридин готовился к этой поездке и заранее брал уроки испанского, чтобы говорить с людьми без переводчика. Они с Хорхе понимали друг друга.

– Может, сохранились какие-то личные вещи Франчески?

– Я не знаю, – отвечал наследник. – Ничего такого в доме не было. Вероятно, дядя избавился от ее вещей, чтобы не страдать напрасно.

– Кто сейчас живет в доме Себастьяна Альвареса? Вы?

– Там поселилась семья нотариуса. Я продал дом, чтобы заплатить долги, – неохотно признался Хорхе.

– Ваш дядя вел какие-нибудь записи? Истории болезней, например?

– Наверное, после него остались какие-то бумаги. Я не интересовался. Если что-то и было, отец все сжег. Он боялся призраков.

– В доме являлись призраки?

– Я не видел. Отец считал, что нельзя хранить вещи покойников. Он был очень суеверным.

Гридин надеялся ухватиться за ниточку, которая приведет его к разгадке тайны Франчески. Но, похоже, она унесла свой секрет в могилу.

Он долго стоял у надгробия, пытаясь мысленно проникнуть сквозь слой земли, скрывающий от него Франческу. Слышит ли она его? Видит ли? Рада ли его приходу? Невозможно представить, что от нее осталось. Доски гроба, горсть костей, пуговицы от платья…

Гридин молча пожелал ей покоя и перекрестился. А что, если не все, написанное в пергаменте, правда? Ему стало горько и стыдно за себя. Не только любовь к Франческе привела его сюда, но и неистребимое любопытство, жажда проникнуть в тайну.

– Я могу идти? – напомнил о себе Хорхе.

– Возьмите деньги. Я еще постою здесь…

Гридин расплатился, и Хорхе Альварес, припадая на одну ногу, зашагал прочь. Его сутулая спина медленно удалялась, пока не исчезла из виду.