Дьявольский полк

— В то утро я услышал по английскому радио, что поражение близко. Сражение в долине Струма должно было стать решающим. Поэтому я искал поражение с лупой за каждым камнем. И вдруг услышал женские вопли. Ага, думаю, кое-кто нашел поражение. Однако, судя по крикам, спускались не флаги, а трусики. Неслись крики из женского монастыря. Я влез на стену и вскинул автомат. Представьте себе, что я увидел. Наши верные союзники лапали монахинь. Не помню, что я сказал им, но они исчезли с немалой скоростью. Я спрыгнул на клумбу тюльпанов и встретил превосходный прием.

Захватывающий рассказ Порты прервало приказание лейтенанта Фрика строиться.

Обер-лейтенант с белыми петлицами танковой дивизии Геринга осмотрел нас.

Над монастырем кружил самолет.

— Артиллерийский наблюдатель, — сказал Хайде. — Если он нас заметит…

Несколько монахов принесли нам горячего чая. Половину его мы вылили и долили чашки ромом. Никто до сих пор не знал, для чего мы здесь. Из монастыря доносился стук молотков и скрежет пил, орудийный огонь вдали не прекращался.

— За холмами ведется сильный обстрел, — задумчиво произнес Старик. — Там что-то затевается. Нутром чую.

В таких делах Старик никогда не ошибался. Он был старым солдатом и заранее предчувствовал осложнения.

— Для чего мы здесь? — спросил Хайде, ни к кому не обращаясь, и содрогнулся.

— Понятия не имею, — пробормотал Старик, теребя себя за нос. — Не нравятся мне эти люди с белыми петлицами и эсэсовская форма в грузовиках. Тут что-то сомнительное. Нам сто раз угрожали бог весть чем, если мы приблизимся к монастырю, а теперь мы здесь и вооружены до зубов. Не началась ли охота на католиков?

— Храни нас Бог в таком случае, — сказал Барселона. — Мы будем по горло в крови.

Старик неторопливо раскурил трубку.

Когда на горы опустилась ночь, скрыв их, мы подогнали грузовики задом к воротам монастыря. Было приказано ни в коем случае не зажигать света. Пожилой лейтенант люфтваффе приказал нам положить оружие в кабины. Входить в монастырь с оружием было нельзя. Мы неохотно положили в кабины автоматы. Без оружия мы чувствовали себя голыми.

— Сдайте снаряжение и оружие, — резко приказал незнакомый лейтенант.

Малыш попытался прошмыгнуть внутрь с торчавшим из кармана брюк пистолетом. Лейтенант остановил его и пригрозил трибуналом.

— Война без оружия — безумие, — не удержался Малыш.

— Заткнись, обер-ефрейтор, — вспылил лейтенант.

Легионер бесшумно подошел к нему со свисающей из уголка рта сигаретой. На его шее вызывающе болтался большой русский пистолет. Он откровенно смеялся над офицером.

— Трибунал, герр лейтенант? Merde alors! [93]Вы, должно быть, шутите.

— Это что за поведение? — негодующе воскликнул офицер.

— Именно об этом я и хотел спросить, герр лейтенант. Мне очень любопытно узнать, что скажет трибунал по поводу этих дел. — Легионер с небрежным видом закурил новую сигарету и выпустил дым в лицо лейтенанту. — Мы отказываемся сдавать оружие, герр лейтенант, и не станем выполнять вредительские приказы. У вас и ваших коллег больше оснований бояться трибунала, чем у нас.

— Ты с ума сошел? — выкрикнул лейтенант с нервной дрожью в голосе. — Это что за чушь?

Легионер дерзко усмехнулся. И повернулся к нам, слушавшим с напряженным интересом.

— Il nouse casse les couilles [94]!

— Я понимаю по-французски, хам!

Лейтенант был почти вне себя от ярости.

— Je m'emmerde! [95]— засмеялся Легионер.

Нам показалось, что лейтенант бросится на Легионера, беззаботно разглядывающего обойму своего пистолета.

От изумления мы раскрыли рты. Мы ничего не понимали. Легионер был солдатом до мозга костей. И никогда не заходил слишком далеко. Мог быть более наглым, чем большинство из нас, но никогда не рисковал. Должно быть, на уме у него было что-то серьезное. Мы, не совсем понимая, что именно, снова взяли оружие и сомкнулись позади Легионера.

Лейтенант повернулся и взбежал по ступеням.

— Теперь заварится каша, — прошептал Рудольф Клебер. — Это похоже на бунт в дивизии «Флориан Гайер» [96].

— Ничего не произойдет, — сказал со спокойной уверенностью Легионер. — Если станут наглеть, мы их перестреляем. Нас за это наградят.

— Что тут делается? — спросил Хайде. — Мог бы объяснить нам. Я едва не мочусь в штаны от волнения.

И с удовольствием помахал пистолетом, итальянской «береттой».

Порта взвалил на спину баллон огнемета и туго затянул лямки.

— Подпалим им волосы кое-где, — сказал он и передвинул регулятор на огонь по близкой цели.

— Hamdoulla (не спеши), — сказал Легионер. — Если потребуется прикончить эту банду, я выстрелю первым.

— Да объясни ж, в чем тут дело, — раздраженно сказал Марке.

— C'est le bourdel. Они саботируют особый приказ самого Адольфа и Кальтенбруннера [97].

По ступеням стала торопливо спускаться группа офицеров. Сзади шел с улыбкой наш лейтенант Фрик. Нас он хорошо знал. И явно не хотел никаких осложнений.

Маленький лейтенант люфтваффе кудахтал, как старая курица. Широкоплечий майор велел ему замолчать. Все они были безоружны. На них не было даже ремней.