Дьявольское соглашение

Все это, действительно, было. Когда меня назначили доцентом, и мне отпал солидный кусок курсов особенной части гражданского права и целый курс договорного, мне выделили кабинет, который ранее занимала Полина Романовна. При ней это было аскетичное помещение, в котором стояли стол, два одинаковых деревянных стула и железная этажерка с книгами. При том, что помещение было огромным, с высоченными потолками (почти шесть метров), своим выходом к старому дымоходу и невероятной красоты паркетом из дуба. Раньше в этом помещении располагалась котельная. Ходят слухи, что нынешний ректор, Петр Васильевич Белозеров, застал те времена, когда в этой комнате вместе с котлом жили преподаватели с семьями, потому что на зарплату нельзя было нанять квартиру, а очередь на ордер была огромная. Это сейчас достаточно быть академиком наук чтобы получить квартиру или апартаменты, а раньше этого было мало. На паркете остались следы от ножек диванов, кроватей и раздвижных перегородок, которыми жильцы от души елозили по нежной древесине, совершенно не заботясь о внешнем виде покрытия. Когда котлы из помещения вывезли, Полина Романовна заняла эту комнату, сделала в ней ремонт – выкрасила стены в серый цвет, а паркет перекладывать не стала, только накрыла мягким пушистым ковром. Уходя в свое новое помещение завкафедрой, она забрала этажерку, ковер и стол, оставив мне только стены и поцарапанный паркет. Я здесь сделал все по своему усмотрению: стены выкрасил в лазурный; на месте, где раньше стоял котел, соорудил кирпичный камин с авто поджигом, вложив в него двести тысяч рублей, чтобы он не просто украшал собой кабинет, но и действительно работал. Печник пробился в общую систему дымохода, который был завален хламом, трупами мышей и крыс, все прочистил (и вынес двадцать мешков мусора) и запустил камин. Напротив камина всю стену заняла библиотека высотой в пять метров, к ней приделана лестница на рельсах, которые закреплены сверху и снизу. Огромный деревянный стол и мягкое кожаное кресло я поставил посередине кабинета, чтобы сидеть спиной к окну, а напротив поставил два удобных мягких гобеленовых кресла. Библиотека наполнена также по моему усмотрению: здесь практически нет художественной литературы (она вся у меня дома), только юридические трактаты разных лет, энциклопедии и сборники статей на русском и английском языках. Слева от камина – поленница дров, справа – сервант и небольшой столик, на котором примостились кофеварка и чайник. Вдоль библиотеки стоял удобный мягкий диван, на котором я иногда отдыхал или даже спал, если занятия начинались рано утром, а накануне приходилось задержаться (под диваном был короб, в котором лежали подушка и плед, а в ящике стола – мыльно-рыльный наборчик на все случаи жизни). Поскольку в кабинете я провожу большую часть своей жизни, я посчитал, что здесь должно быть по-домашнему уютно и тепло. А не как в казарме.

– Ну переборщил чуток, – согласился я. – Зато здесь уютно.

– И прокурено.

– Неправда. Я курил всего один раз, одну сигарету.

– Я чувствую этот отвратительный запах.

– Может быть, вернемся к теме вашего визита? У вас много работы наверняка.

– Что же, давай поговорим о цели моего визита, – сказала Полина Романовна. – Скажи, тебе нравится договорное право?

– Что?..

Я сразу понял, к чему этот вопрос. Когда у тебя спрашивают, доволен ли ты тем, что имеешь, это явно означает, что вопрошающий считает, что имеешь ты то незаслуженно. Но одно дело, когда это у тебя спрашивает тот, кто с тобой в равных условиях, и совершенно другое – когда руководитель. Но Полина Романовна сама отписала мне этот курс, и неоднократно говорила, что считает это решение верным и всем довольна.

– Вы что?.. – От возмущения у меня даже дыхание сперло. – Вы что, собираетесь забрать у меня курс?

– Я всего лишь спросила, нравится тебе договорное право или нет.

– Конечно, оно мне нравится!

– Тогда почему твои студенты не могут сдать зачет по этому предмету? Мне звонили из деканата, у них паника. Поток в двести студентов завален практически полностью. Как так?

Я откинулся на спинку кресла с недовольным выражением лица. Полина Романовна, как заведующая кафедрой, имела полное право на выражение своего мнения по поводу моих успехов в преподавании, и я не мог просить ее не лезть в мои дела. Но ей как никому другому известно, что нынешнее поколение студентов в большей части ленивые бездельники. Они ленятся не только открывать книги, чтобы почерпнуть оттуда что-то нужное для себя, но и даже читать тексты лекций, которые пропустили – а ведь для этого не нужно даже их переписывать как в мое студенчество, я любезно выкладываю все тексты на виртуальный диск университета. Нет, они учат и изобретают другие тексты – просьб, молебен и угроз, чтобы запугивать преподов и добиваться зачетов не замарав мозги новыми знаниями.

– Что я могу поделать, если они не делали письменных работ, не прочли лекций, не работали на семинарах? – спросил я. – Прикажете мне поставить зачет половине, чтобы деканат не беспокоился?