Диггер

– Можно… Но здесь, в Жигулевских горах, миражи имеют более плотную структуру. Они более материальны, если тебе так понятнее. Осознанное изменение в них своей формы требует колоссальных затрат энергии. А у меня ее и так почти не осталось. Может быть, ты не чувствуешь, но я постоянно нейтрализую часть отрицательной энергии огненного мыслеобраза, поэтому ты еще не сгорел. Если я начну сейчас экспериментировать со своим внешним видом, то на тебя у меня сил просто не останется. Поэтому я и вернулся к своему физическому телу. Однако я все же позволил остаться человеческой речи, иначе вы с Никитотием такого наворотите, что потом век не расхлебаешь!

– Вот еще! – оскорбился карлик. – Как-то раньше без тебя обходились, и ничего.

– То было в абсолютно материальном мире. А здесь вы сами не справитесь.

– Ясно, – произнес журналист. – Теперь все встало на свои места. Спасибо за разъяснения и пояснения.

– Пожалуйста, – фыркнул Жорик.

– Ну а я-то почему к своему телу вернулся? – не удержался Тотя.

– Так ты же, когда уменьшился, не прилагал никаких особых усилий к перевоплощению, – заметил кот. – За тебя сработало твое подсознание. Энергии было задействовано мало, вот ты и стал прежним при смене картинки.

– И хорошо! – облегченно выдохнул карлик.

– Ладно, друзья-товарищи, – прервал их Глеб, – каковы наши дальнейшие действия?

– Отдохну немного, – зевая, произнес Жорик, – и пойдем диадему искать. Никитотий, готовься! Твоя очередь верховодить!

– Без проблем! – пожал плечами Тотя. – Я себя под землей как рыба в воде чувствую. Кстати, ты, когда по тоннелям бродил, нигде родника не видел? Что-то в горле пересохло.

– Нет.

– Тогда ты спи, а мы с Глебом прогуляемся, воду поищем.

– Не вздумайте заблудиться!

– Обижаешь!

Кот свернулся клубочком, прикрыл нос хвостом и закрыл глаза. А карлик с журналистом направились к ближайшему выходу из пещеры. От парня продолжало исходить равномерное оранжевое сияние, поэтому все было видно.

– Ты, главное, не вздумай погаснуть, – говорил по дороге Никитотий. – Я хоть и вижу в темноте, но на свету оно как-то вернее.

Компаньоны зашли в высокий тоннель и двинулись по нему вперед.

– Что-то мне подсказывает, что вода должна быть в этом направлении, – уверенно произнес карлик.

– Было бы неплохо, – сказал Глеб. – А то я уже не ем черт знает сколько времени. Если еще и пить перестану, то рискую до деда Матвея не добраться.

– Брось! У нас при осаде люди неделями не ели, и ничего – выжили.

– При какой осаде?

– Да было как-то раз… Крысы гигантские на город напали, ростом с меня, а то и больше. Мы их, конечно, отбили. Но они кольцом вокруг города встали. Месяц осаду держали: никого не впускали и никого не выпускали. Потом наши парни вылазки стали совершать и постепенно всех крыс перебили. Из самой большой сделали чучело. Вожди его во дворце держат в качестве трофея.

– Знаю таких! – кивнул журналист. – Встречал, когда по подземельям бродил. Их наши военные для каких-то целей вывели.

– Понятно для каких. Пушечное мясо! Очень удобно… крысы захватывают город, а военные приходят и забирают все богатства.

– Тотя, ты слишком много соображаешь. Тебе никто не говорил, что революционеры обычно плохо заканчивают? – усмехнулся Глеб.

В этот момент чуть впереди послышалось журчание воды.

– Ура! – просиял карлик. – Чутье меня не подвело.

В самом деле, немного дальше коридор расширялся и выходил в небольшую пещеру, по центру которой пробегал ручей. Как ни странно, было довольно светло. Словно сиреневатый фонарик освещал все вокруг. Журналист кинулся было к воде, но Никитотий одернул его и сказал:

– Пого́дь! Опробовать надо.

Он деловито подошел к ручью, зачерпнул ладонью воду и обнюхал ее. Затем лизнул языком и только после этого с наслаждением выпил.

– Чистая! – причмокивая языком, заметил Тотя. – Примеси солей немного есть, но в целом пригодная для питья.

Глеб тоже зачерпнул воду обеими ладонями и поднес к губам. К его удивлению, от рук стал отходить горячий пар, и, когда парень хотел сделать глоток, в ладонях уже ничего не осталось.

– Так… – пробормотал он, – дело гораздо хуже, чем я предполагал.

Он обернулся к карлику и сказал:

– Никитотий, требуется твоя помощь. У меня вода из рук испаряется. Попробую наклониться над ручьем, но если ты вдруг заметишь, что вокруг меня все кипит, то вытащи меня как-нибудь, ладно?!

– Как скажешь.

Журналист опустился на колени и нагнулся к самой воде. Он коснулся ее губами и с жадностью принялся пить. Неожиданно он почувствовал, что в горле все клокочет и жжет.

– Эй! – закричал Тотя. – Ты весь дымишь!

Он схватил Глеба за плечо и оттащил от ручья. Парень открыл рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого из него вырвалось лишь облако раскаленного пара. Резкая боль пронзила горло. Он захрипел и упал ничком на землю. Никитотий попытался его растрясти, но когда понял, что это бесполезно, немедленно кинулся за помощью к Жорику…