Дикая фиалка Юга

Николя вот тоже вчера меня озадачил. Подошёл ко мне с тем предложением, чтобы изготовить небольшую повозку для пони. Надо потихоньку вновь приучать маленькую коняшку к работе с тележкой. Пони уже был здоров. Вообще, при наличии двух с половиной лошадей у нас вставал остро транспортный вопрос. Буланку мы старались нагружать поменьше в силу ее интересного положения. Дарки, сволочь такая, ни в какую не хотел впрягаться в телегу. Дурил, вставал на дыбы, прямо с телегой устраивал "свечку". К себе подпускал только меня и Николя. Я могла бы ездить на нем верхом. Но неизвестно, куда исчезли дамские седла. Я, конечно, догадывалась, куда исчезли, но после драки кулаками не машут.

Да и не умею я ездить в дамском седле. Только в мужском. Как научили в детстве, так и ездила. Выхода не было, и теперь вечерами, после ужина, я, чертыхаясь сквозь стиснутые зубы, при посильной помощи Оливии, кроила и перекраивала брюки и сюртук мсье Анри, чтобы получить приемлемый костюм для верховой езды, но не амазонку. Сама по себе амазонка в это время вещь неудобная, как для всадницы, так и для коня. Поскольку ее шили из плотной, шерстяной ткани, жарко было в ней и наезднице, и коню. Да ещё по подолу юбки вшивались утяжелители, чтобы юбка не задиралась при скачке или от ветра.

А я хотела получить в идеале юбку- брюки с широким поясом и приталенный жакет, прикрывающий бедра. Блузку мы уже перешили, опять же из гардероба papa. Цвета спелого апельсина, с пышным жабо и манжетами с рюшками. Сам костюм был темно- коричневого цвета. В закромах у Клери нашлась и тесьма, примерно того же цвета, что и блузка. Вот обошьем свое изделие и получим приличный комплект.

Правда, Клери говорила, что ей страшно до дрожи видеть меня рядом с Дарки. Это такая высоченная зверюга, что я могу, почти не нагибаясь, пройти у него под брюхом. Надеюсь, что всё- таки сумею с конем поладить. Во всяком случае, меня он к себе подпускал, благосклонно принимал кусок хлеба с солью, хрустел морковкой, что я приносила ему. Вероятно, он чувствовал во мне ту кровь и ауру любимого хозяина.

Постепенно заполнялись жбаны и маленькие кувшинчики готовой сгущенкой, заворачивались в пергаментную бумагу плитки ириса и укладывались в коробки. Вроде бы все у нас получилось. Это если не считать того, что третью партию сгущенки сожгли. Точнее, сожгла Сюзанн. Валери переворачивала сыры в холодной кладовой, Эжени что- то срочно понадобилось обсудить с Клери, Ливви побежала на наш маленький огород, так сорняки всходили гораздо лучше, чем полезные культуры. Вот Сюзанн и приставили к плите, помешивать сгущёнку. Но тут у крыльца кухни появился зачем- то Поль. И Сюзанн выскочила на улицу, пококетничать с симпатичным парнем. Опомнилась лишь тогда, когда из двери кухни повалил черный дым. Повезло, что ничего не загорелось. Но кастрюлю пришлось выбросить.

Сама девчонка от страха плакала почти два дня. Боялась, что я ее выгоню назад, к мачехе. Выгнать я ее не выгнала, но вот с Полем мне надо поговорить. Он, кажется, намерен жениться на следующее лето. Вот и не надо морочить голову молоденькой влюбленной девчонке. Только вот выберу подходящее время. Которого катастрофически не хватало.

Решили, что на рынок опять поедут Клери и Поль, в качестве грубой физической силы. К обычному нашему ассортименту - сахар, масло, сметана, сыр, в этот раз добавились ириски и сгущенка. Хоть я и заклялась идти по стандартному пути всех попаданок, но куда же деваться? Но миксер и мясорубку точно изобретать не буду! И ехать надо в этот раз в выходной, когда покупательский спрос вырастает.

Вернулась Клери в этот же день, к вечеру. Продала все, а самое главное, она привезла известие - к нам вскоре приедут гости! И как бы, не свататься.

Глава 18

Миссис Глория Мейфорд сидела в своей гостиной и пила модный по нынешним временам, кофей. (Будь он не ладен.) И пока она была одна, и никто не видел, морщилась, отпивая крошечные глоточки. И как только эту горькую гадость пьют проклятые высокомерные французишки? Но мода предписывала пить этот напиток, дабы подчеркнуть свою аристократичность. Поэтому миссис Мейфорд и пила кофе, хоть и кривилась. Очень уж хотелось купеческой дочери в надцатом поколении слыть аристократкой. Кривись не кривись, а приходиться соответствовать. За окном по саду вновь гуляли Говард с мисс Аделиной. Это ее писклявый голосок разносился по саду и проникал в гостиную, несмотря на закрытые окна. На самом деле, голосок у девушки был вполне приятный, звонкий. Просто миссис Глорию внезапно стала раздражать Аделина. Она неожиданно явственно ощутила, что слишком поторопилась, пригласив дочь своей старой подруги и договорившись с родителями девушки о возможном браке.