Дикая фиалка Юга

Противоположная скамья была пуста. Надо полагать, это для меня. Хорошо ещё, что не посадили за вот тот барьер, куда, вероятно, сажали серьезных преступников. Видно, меня серьезным не посчитали. Зря. За ребёнка я этого Ривза порву, как Тузик грелку. Впереди, как раз между рядами скамеек, стояла трибуна. А ещё дальше был подиум с длинным столом. Сбоку маленький столик, за которым сидел писарчук. Только я устроилась на скамье (Клери пристроилась на скамье неподалеку, чтобы можно незаметно выйти), как вскочил секретарь, сбоку открылась дверь, и в зал важной гусиной походкой вошли трое мужиков в черных мантиях, белоснежных, с туго завитыми длинными локонами, париках. Я даже невольно восхитилась - какой антураж! Даже захотелось поискать глазами телекамеры. Все присутствующие встали и я в том числе. Все как положено: "Суд идёт"!

Судьи устроились на своих местах, махнули руками, народ начал с шумом рассаживаться вновь. Один из судей застучал деревянным молотком по какой- то подставке, призывая к тишине. Все уселись и затихли. Один из судей взял в руки лист бумаги и начал монотонно зачитывать текст:

- Суд города Монро штата Луизиана против леди Вайолетт Лафойе, баронессы Лафойе, владелицы плантации Свит- Крик в округе Монро. Гражданин США, резидент штата Луизиана, Самуэль Ривз обвиняет баронессу Лафойе в похищении его несовершеннолетнего сына, Жана Ривза, двенадцати лет от роду и принадлежащего ему пони по кличке Лаки...

Он не договорил, я вскочила на ноги и воскликнула:

- Протестую, ваша честь! Пони не может принадлежать Самуэлю Ривзу, ибо это собственность Жана Ривза! Пони был подарен ему его дядей, мсье Франсуа Бруа, братом покойной матери Жана.

Судья скривился, то ли от того, что я перебила его, то ли от того, что заседание сразу пошло не по сценарию. Но заглянув в папку с допросами свидетелей, где вероятно был протокол допроса родственника Жана, был вынужден признать:

- Да, пони не может быть включен в список претензий. Секретарь, удалите из протокола это требование. А вы, леди Вайолетт, садитесь.

Я села на скамью. На противоположной скамье встревоженный Ривз что- то лихорадочно зашептал дяде в цилиндре. Тот отвечал ему односложно, почти не разжимая губ, при этом брезгливо кривя их. Это что, адвокат, что ли? Маловероятно, знаю я это суетливое племя, работала как- то у одного модного адвоката. Вот заказчиком может быть, как и благодетелем для Ривза. А этот пропойца засуетился, ему и коняшку хочется получить тоже, как- никак, имущество. Тут судья пригласил Ривза за трибуну для разъяснения сути его требований. Тот прошел на место свидетеля и начал:

- Так, стало быть, ваша честь, я встретил мальчишку с его уродцем этим, не конь, а тьфу просто, никому такой и не нужен вовсе, в городе. Последнее время пацан взял моду воровать деньги. Вот я и хотел проверить его карманы. Только он принялся верещать, как будто его уже убили. Ну, я и разнервничался маленько.

Из толпы в зале кто- то выкрикнул:

- Че врешь- то? Ничего мальчишка у тебя не воровал! Он зарабатывал деньги, а ты отбирал их себе на выпивку!

Ривз развернулся, оглядывая бешеным взором присутствующих, пытаясь узнать, кто это посмел ему перечить. Судья лихорадочно застучал молотком, но в зале и так было тихо. Стучал он, скорее, чтобы вновь все пошло не по оговоренному сценарию. Но получалось неважно. Ривз продолжил:

- Вот, значится, я расстроился малость. Может, и хлестанул мальчишку пару раз. А что, я ж отец, имею право поучить пацана уму- разуму, чтобы старших уважал. А тут эта вот, барынька, налетела на меня. И не бил я ее вовсе! Она сама руку под кнут подставила! А потом ещё и хахаль ейный появился и меня избил, и стражников вызвал. Те потом меня на какую- то стройку загнали, там много таких, как я, невинных, а их стражники охраняют. Но ничего, нашлись добрые люди, вызволили меня оттуда, разъяснили мне все, что я был в своем праве, а барыня эта теперь должна мне заплатить за все. Вот я и хочу, чтобы она вернула мне мальчишку с его конем, и пусть заплатит за мои страдания и за то, что, сколько месяцев пользовалась моим пацаном.

Ривз ещё раз победно осмотрелся и пошел на свое место. Тишина в зале сменилась гулом возмущения. Судья вновь стал колотить своим молотком, как бы не сломал казённое имущество. Стараясь успокоить людей в зале, он вызвал меня за эту трибуну. Хотя, как мне кажется, по сценарию этого не было вовсе, обошлись бы без моих показаний. Я озвучила свою версию событий, как я ее видела. Ещё сказала, что все это видели множество человек на рыночной площади. Судья, вновь заглянув в свои бумаги, сказал:

- Однако, госпожа баронесса, ваши слова свидетели не подтверждают. Они ничего не видели. А потом вы, куда мальчика увезли?