Дикая Охота

Оставалось только переодеться. Сердце колотилось как бешеное, когда она доставала из шкафа и бросала на кровать вещи: теплую кофту, штаны, зимнюю куртку и шапку с ярким помпоном. Макдар еще не включил день, и за окном царила непроглядная тьма. Грейс спешила, потому что боялась: Диан Кехт нарушит обещание и уйдет без нее. Она путалась в штанинах, надела кофту задом наперед, а обнаружила это, только когда уже застегнула куртку. «Тут нет времени, потому и торопиться некуда», – некстати вспомнила она слова Александра.

Но Диан Кехт никуда не исчез. Он ждал Грейс на площадке перед отелем, сидя за рулем внедорожника. Лошади, превращенные в автомобили, выглядели точь-в‐точь как обычные машины, только сохраняли запах животного тела и тепло. Когда девушка устроилась на пассажирском сиденье, ей послышалось, что машина тяжело вздохнула, – так кони дают понять, что застоялись и скучают.

Салон внутри был покрыт как будто легким пушком, под обивкой дверцы ходили напряженные мышцы. Казалось, лошадь вывернули наизнанку и внешняя часть стала внутренней. На месте, где обычно болтается ароматизатор, висела метелочка из конского волоса и легко покачивалась, даже когда машина стояла.

– Удачи! – услышала она снаружи. В окошко заглядывала улыбающаяся голова Александра, зажатая в руках Тыковки. Значит, все-таки решил ее проводить…

Это было приятно, но на сердце у Грейс стало только тяжелее. Ужасно, должно быть, когда твое будущее целиком зависит от кого-то другого! Она заставила себя проглотить обещание, которое уже кололо ей язык: мол, мы найдем его, уговорим, все будет хорошо… Незачем разбрасываться посулами, которые рискуешь не исполнить. Из-за этого прощание вышло неловким и скомканным.

Наконец они тронулись с места. Диан Кехт вел машину именно так, как Грейс себе и представляла: аккуратно, медленно, как будто немного неуверенно. Он был одет в мягкие штаны с туникой и светлое пальто – слишком тонкое для зимы во Фьёльби. Охотник внимательно смотрел перед собой, хотя снаружи не было ничего, кроме густого тумана цвета молока. Со спутницей он тоже не заговаривал, только попросил пристегнуться.

Грейс же не терпелось расспросить собеседника о тысяче вещей: о том, почему его комната выглядит, как лаборатория или больница, о теле в пластиковом контейнере и о волке под капельницей. Но неловко было начинать разговор первой после того враждебного, пускай и мимолетного взгляда, которым Диан Кехт окинул Грейс ночью.

Наконец она не выдержала:

– Почему вы уверены, что Миах сумеет соединить тело и голову Александра?

Очень плохо! Это не тот вопрос, который задают между делом, просто чтобы скоротать время в дороге. Но Грейс была уверена, что Диан Кехт ответит, что ему самому хочется об этом поговорить.

Она не ошиблась.

– Сын талантливее меня, – улыбнулся Диан Кехт, и лицо его просветлело. – Хотя мне потребовалось немало времени, чтобы это признать. Я был плохим отцом. Вместо того чтобы восхищаться способностями своих детей, я им завидовал.

– А где их мать?

Грейс на секунду испугалась, что Диан Кехт сейчас скажет: «Я убил и ее». Тогда история, и без того мрачная, окончательно превратится в криминальную сводку. Но ее спутник лишь коротко покачал головой:

– У Миаха и Айрмед не было матери. Я сам их создал.

– Тоже вырастили в искусственной матке?

Диан Кехт бросил на нее удивленный взгляд и тихо рассмеялся.

– О, так вы заметили! Скажем так, в ее прототипе. Это произошло очень давно, Грейс, даже по моим меркам. Я был тогда одержим сотворением идеальных людей: сильных, красивых, умных, неуязвимых… Продумал все до последней детали. Мои дети оказались совершенными. А я – нет.

Грейс хотела спросить, как же так вышло, что он убил одно из своих творений. Но Голод в это время шумно зачесался, а машина плавно выкатила на городскую трассу. Никаких прыжков с высоты, которые так ей полюбились.

Ночью Фьёльби казался пустынным. Грейс знала, что после наступления темноты почти все жители сидят дома, а из магазинов работает только супермаркет на окраине. Всматриваясь в темноту, она пыталась понять, где они оказались. Это дорога от аэропорта, значит, до города еще несколько миль…

– Я бы выпила кофе, – сказала она. – Вы не против? Мы же все равно пока не знаем, где их искать.

Диан Кехт не возражал. «Ему и самому нужна передышка», – поняла Грейс.

Она думала, что будет счастлива снова очутиться во Фьёльби, но радости не ощущала. Там, среди Дикой Охоты, жизнь казалась куда более осязаемой и реальной. Еда была вкуснее, вода – чище, сны – ярче, а мысли после пробуждения – четче и логичнее. На Той Стороне не существовало тревог и сомнений, ничто не мешало концентрироваться. Здесь же голова как будто мгновенно наполнялась сонной мутью.

В супермаркете с его ярким, неестественно резким освещением легче не стало. Один из сотрудников двинулся было к ним предупредить, что с собаками вход запрещен, но Диан Кехт повернул к нему голову, и мужчина остановился. Когти Голода деловито зацокали по плитке, как каблуки.