Дикая охота. Полотно дорог (СИ)

- Я не знаю, - покачала головой Даэн, машинально прикасаясь к рукояти Крыла, - Но если в окрестностях есть один «паук», нам нельзя задерживаться. Где один, там и десять. А мы не в состоянии справиться даже с пятью. Нужно уходить.

- В ночь? – тихо спросила Атеа, исподлобья глядя на Даэн. Ни вызова, ни былой спеси в ее глазах больше не было – лишь бесконечная усталость , - Мы едва можем шевелиться.

- А у нас есть варианты? – Даэн поднялась на ноги и направилась к двери, - Сворачивайте одеяла и собирайтесь. Выходим немедля, пройдем по деревне – возможно, напали не только на нас. Жду вас у крыльца.

- Куда ты? – Атеа покачнулась, но отодвинулась от Меред.

Даэн не ответила, уходя в темноту коридора. Ей не хотелось вдаваться в подробности того, что именно ей придется сделать. Девочка итак натерпелась за нынешнюю ночь.

Да перед тем, как уснуть, дал мне хозяин напиться. Добрый хозяин, добрый…

В темном пустом зале - ни звука, ни шороха. Еще одна дверь, маленькая и неприметная, в самом углу, была приотворена. Даэн вознесла тихую молитву безымянному богу, которого всегда просила, когда нужно было сделать то, что должно. Она не знала, слышал ли он ее, но веровала в это всем сердцем. Кто-то же должен отпустить мне грехи, правда, Хартанэ? Тебе дела до того нет, ты плетешь Танец, меняющий мир, а что мы?.. Лишь песок в твоих руках, след твоих Крыльев. Не тебе нас порицать, не тебе нас прощать. А мне прощение нужно – за все, что сделала, и что еще сделаю.

В крохотной тесной комнатушке было промозгло – огонь в печи давным-давно потух. На столе лежал чистый пергаментный лист, рядом – заточенное перо с мелкими крапинками на серых пушинках. Лоскутное теплое одеяло валялось бесформенной горой на полу рядом с кроватью, а на самой кровати лежал седой мужчина, глядящий пустыми глазами в небо.

Даэн подошла ближе, поводя раскрытой ладонью над его грудью, где остались метки от когтей духа. Меж ребер старика под кожей мучительно медленно наливалось темнотой мертвое сердце.

Выпитые не должны просыпаться, Птицы. Запомните раз и навсегда.

Вновь помолившись, Даэн вынула Крыло и, закрыв глаза, вонзила его точно туда, где обрастал вязкими нитями тьмы бывший когда-то теплым огонек сердца. Черная энергия, высвободившись, попыталась дотянуться до Птицы, но та легко отмела ее в сторону, и она растворилась в пространстве. Женщина вынула клинок и стряхнула багровые капли с лезвия одним движением. Не гляди, Даэн из Фаулира. Твой-то бог, может, и отпустит, только ты сама себя никогда не простишь.

Морозный воздух наполнил легкие и выстудил их. Желанная свежесть накрыла с головой, да так, что Даэн чуть было не потеряла сознание. Кажется, за эту ночь она впервые вдохнула по-настоящему. Сквозь пушистые взбитые облака тускло проглядывали бледные звезды – и прямо над головой ярче всех мерцала одна, льдисто-голубая, холодная словно замерзшие до самого дна озера. Боги прокляли тот день, когда ты появилась на небе и дала жизнь этим тварям.

Из темных сеней вышли Меред и Атеа. Вторая была невероятно бледна, и ее здорово потряхивало. Даэн показалось, будто Лебедь постарела на два десятка лет за эту ночь – и почему-то радости от того не ощущала. Меред, поддерживающая подругу под локоть, казалась такой же спокойной, как и всегда, да только Даэн знала, что все теперь для них будет иначе. Птенцы выросли. И первый полет стал очень болезненным – как и у всякой птицы.

- Идемте. Пойдем от центра на восток, к лесу, а затем обойдем кругом. Будем искать следы в домах.

Ветер поднимал снег с земли, закручивал мелкие белые пылинки в целые вихри и узорные завитки. Тонкое покрывало, наброшенное рукой зимы на поля и тропки, блестело, искрилось под лучами луны. Маленькие кособокие домишки спали, прижимаясь друг к другу, словно замерзшие побитые щенки. В некоторых окошках, несмотря на поздний час, все еще теплились лучины, и сердце, замечая крохотные огоньки за выкрашенными морозными узорами стеклами, радовалось. Значит, не тронули. Значит, бог уберег, укрыл их в эту ночь. Это – твоя ладонь ли, тот, кто отпускает грехи?..

На севере, ближе к горам, лучины не горели ни в одном из трех дальних домов.

На своих крыльях Птицы Келерии унесли к богине девятерых, чтобы ни один не очнулся мертвым, ведомый темной злой силой.

Атеа унесла старую женщину и ее мужа – даже в тот миг, когда беда пришла в дом, старик заслонил собою жену.

Меред передала в руки Хартанэ молодую девушку, носящую под сердцем дитя, и ее мать, которая пыталась защитить младших – за это дух изодрал ее в клочья на глазах у дочери и лишь потом высушил до дна.

Даэн освободила четверых детей, самому старшему из которых было семь лет. Мальчишка спрятал сестер под одеяло и шептал им сказки, покуда дух шел к нему через комнату, расплетая вокруг собственного тела темные нити.

Девять.

Прости меня и дай мне сил простить себя, кто бы ты ни был.

К Лореотту они уходили в молчании, и каждая несла на сердце тех, кому дала волю.

========== Глава 4. Речной народец ==========