Дикая охота. Полотно дорог (СИ)

- Знающие думают так, - эльфийка чуть повернула к ним голову – ровно настолько, чтоб они могли видеть ее губы, изогнувшиеся в горькой улыбке, - А где наша родная земля – не знает никто. «За морями, за океанами, за высоким небом, за звездными вратами…», - она вновь вздохнула – почти незаметно, - Память наша разбилась на осколки, как тот самый цветок. Горе тому народу, который забыл свою историю; горе тем, кто не помнит своей земли и звука своей речи. Мы отреклись от вечности, рассорились меж собой, изменили свой язык… Морские наши братья ушли в пучины вместе со своими городами и ныне спят там. С другими нас связывают долгие войны и взаимная ненависть, хотя раньше мы были повязаны кровью наших предков. Все забылось, и теперь эта история кажется всем нам легендой, волшебной сказкой, что на самом деле не про нас. Все мы знаем ее, впитываем с материнским молоком каждый образ и каждое слово тех песен, что еще остались нам от той земли – но и их постепенно забудут. Если уже не забыли. Останутся лишь сказки. Не драгоценные камни, а всего-навсего стекло.

- Тем не менее, вы свободно общаетесь с нами, - как бы невзначай заметила Атеа, - В Лореотте вы говорите на общем языке, и чистый эльфийский я слышала от силы пару раз. О каком изменении тогда может идти речь, госпожа Знающая?

Меред в который раз восхитилась тем, как умело Атеа выхватывает из разговора тонкие ниточки, на которые другие и внимания бы не обратили. Лебедь всегда подмечала какие-то незначительные, на первый взгляд, моменты и расставляла ловушки именно там, где надо. Правда, сейчас Меред не совсем понимала, что на самом деле движет ею – недоверие к Тэарге и ее словам или же простое любопытство и стремление отыскать истину.

- Ваша культура удивительна, - ответила Тэарга, буквально соскальзывая с подоконника и выпрямляясь. Складки ее одежды колыхнулись так, словно она двигалась в воде, и отяжелевшая ткань напиталась влагой, - Она поглощает все, что хоть на миг коснулось ее. Мы не могли жить в изоляции – нам пришлось налаживать диалог со смертными, и ваш быт медленно врос в нас. На наших землях раньше не было границ – вы же их строили; пришлось и нам закрываться от вас, чтобы сосуществовать с вами. Вы создавали систему, и мы, как ее часть, не могли обособиться от нее. На нас влияло все: ваша речь, которую нам пришлось изучать, чтобы торговать с вами; особенности ваших ремесел, которые нам пришлось осваивать; ваш взгляд на мир и на явления в нем. Мы отдавали вам свои знания и умения, и вы охотно принимали их, в скором времени забывая об этом. Впрочем, это естественно – любое знание устаревает, ибо информация – это река, и мир – та же река. Знание не статично. Вы не могли зациклиться на том, что эльфы отдали вам. Здесь нет вины смертных – таковы законы жизни.

- Еще бы вы попробовали приписать нам вину за свои глупости, - фыркнула Атеа, скрещивая руки на груди, - Не надо было вашим прабабкам искать лучшей судьбы. Тогда и проблем бы никаких не возникало!

- Полотно плетет себя само, - отозвалась Тэаргавар, и Меред вскинула на нее глаза: от ведьмы веяло спокойствием и миром. Слова Атеа никак ее не задели, - Как ему хочется, так и плетет. Оно повело нить так, и никто бы не сумел этому воспротивиться. Боги много взяли с нас, запросив непомерно дорогую цену – однако и дали нам не мало. Смертным дарована жизнь со всеми ее красками, оттенками, радостями и печалями. Бессмертные застывают во времени и медленно каменеют, пока все их чувства не обращаются пеплом у их же ног, - эльфийка отвернулась от них, вытягивая руку на свет и оглядывая ее, - Я благодарна за этот дар и за это тело, которому дарован страх смерти. Я боюсь не успеть… не успеть очень многого – а значит, у меня есть смысл идти вперед и бороться, сражаясь за каждую крупицу времени. Значит, мне нельзя останавливаться и становиться камнем.

Последнее она вымолвила очень тихо, и Меред почудилось, что за ее словами что-то прячется, что говорит она о чем-то, что было им невдомек. Ведьма стояла к ним спиной, недвижимая и тихая, словно статуя, а где-то внизу пела свирель, и ныне это казалось лишним. Атеа вновь подала голос – на этот раз ни нотки ехидства в нем не было.

- Ты же говорила, что вы заплатили бессмертием за это… Я так поняла, что ты бы хотела вернуть себе вечную жизнь, отсутствие морщин навсегда, все такое – а сейчас говоришь о том, что благодарна за смерть?

- Да, - ответила ведьма. По голосу Меред поняла, что она улыбается.

- Ммм… Я не совсем понимаю, - пробормотала Лебедь, сдвинув брови к переносице, и Тэарга мягко оборвала ее: