Дикая охота. Полотно дорог (СИ)

Повертев еще немного тонкий стержень пера в пальцах, Атеа вздохнула снова, выныривая из мягкого ощущения неимоверного ровного покоя, и подняла пергамент, перечитывая в третий раз аккуратные ровные строки.

Дорогая матушка.

Уж не знаю, испытаешь ли ты радость, когда получишь от меня весточку, или перебьешь весь фарфор в доме по случаю того, что твоя любимая дочурка все-таки не сгинула где-то там бес знает где. Впрочем, это не так уж и важно. Довожу до твоего сведения: я жива-здорова. Быть может, ты не знала – мало ли, вдруг за тринадцать лет ты не добралась с визитом в Расфаль, или тебе никто не доложил о том, что я пропала, - но знай: я благополучно закончила обучение в Келерийской Гильдии, получила Крылья – это такие специальные ножички, и возвратилась туда, откуда меня с такой радостью выпихнули.

Не беспокойся за меня, дорогая матушка – я нахожусь в добром здравии и хорошем расположении духа. Надеюсь, ты тоже не слишком-то тосковала без меня. И батюшка – тоже. Я бы и дальше не беспокоила вас, если бы не случай, занесший меня в Расфаль – а также некоторые интересные факты, открывшиеся мне совсем недавно. Они связаны с теми гребешками, которые ты так любезно подарила мне в день моего отбытия из Эглеира. Мне бы хотелось побеседовать с тобой об этом лично – думаю, ты сможешь рассказать мне много чего интересного. Да и к тому же, ситуация складывается таким образом, что мне совсем неожиданно, абсолютно внезапно – веришь ли! – понадобилось то, что причитается мне по праву, как хозяйке тех самых чудесных гребешков. И, сдается мне, вы с батюшкой можете мне подсобить. Хотя, конечно, вы уже очень много сделали для меня, обеспечив мне юность в столице среди чудесных людей, совсем поблизости от королевского трона, за что я безмерно вам благодарна. Однако, ныне я вновь наберусь наглости просить вашей помощи.

Помнится, любезный мой батюшка имел поддержку среди дворян Эглеира и некоторую связь с Советом. Да-да, матушка, я помню, что связь эта была косвенной. Однако, этого вполне было достаточно для того, чтоб Правители Востока плясали перед ним на задних лапках. Посему я прошу вас, моя дорогая семья, похлопотать о том, чтобы Восток узнал о том, кто по праву является наследником драгоценного подарка – и в нужный момент поддержал этого доброго человека. Полагаюсь на твой живой ум, матушка, ибо ситуация сложная и щекотливая – и все же я убеждена, что выход ты найдешь, и сумеешь объяснить все так, чтобы ничье доброе имя не опорочить.

В общем-то, больше ей сказать было нечего. Все детские обиды остались позади – хотя яду от этого меньше в ней не стало, а выспрашивать дорогих родственников о том, как они жили все это время, ей не особо хотелось. Атеа прекрасно осознавала, что давным-давно дела ей нет до них, а посему… Поразмыслив еще немного, Лебедь обмакнула кончик пера в чернила и вывела последние строки.

Настоятельно прошу вас, матушка и батюшка, поторопиться – дело отлагательств не терпит. У меня не больно-то много времени, ибо, если моя затея провалится, придется мне возвращаться на север немножко раньше, дабы светлую мою головушку к вашим ногам не поднесли. Ежели вы не сумеете мне помочь – хотя бы отправьте ответное письмо, чтобы я знала, что вы помните меня и вспоминаете. И, повторюсь, - не затягивайте, любезные мои!

Ваша единственная (как мне помнится) и горячо любимая (как мне думается),

Атеа.

Витиевато закрутив хвостик последней буквы, Лебедь удовлетворенно кивнула самой себе, еще раз бегло оглядывая письмо. Если отправить птицу сегодня, то уже ночью ее послание окажется в Эглеире. Осторожно скрутив пергамент в тугую скатку и перетянув его несколько раз шнуром, Атеа отложила письмо в сторону и вновь выглянула за окно. Там начинался вовсю новый день, там просыпался мир, свежий и чистый, и дела ему, этому миру, не было до нее – внебрачной королевской дочери, которая всеми правдами и неправдами решила заполучить законный престол.

Это было уже пятое утро, которое она встречала в Расфале. Все это время Виалла плела при дворе золотые сети слухов, раскидывая их ровно там, где было нужно – среди молодых языкатых служанок, среди своих девчонок, с которыми она прогуливалась в зимних садах дворца. Пока еще вести не заползли в королевские покои, однако вчера вечером окрыленная Виалла заявилась к ней в комнату, чтоб сообщить, что посол Тэаран, эльфийский князь и представитель Верданора, хотел бы нанести ей визит. Атеа всполошилась было – такое желание посла, возникшее ни с того ни с сего, могло стоить ей жизни. Однако Виалла заверила ее, что эльф всерьез заинтересовался ею, и что визит будет тайным.