Дикая охота. Полотно дорог (СИ)

Лебедь откинула голову назад, задумчиво разглядывая пейзаж за стеклом. Уповать на то, что Тэаран поддержит ее лишь благодаря тому, что в ней течет эльфийская кровь, не стоило. То, что где-то в ее роду пробегали эльфы, подтверждал лишь скверный характер, который она сама считала качеством приобретенным, а не врожденным. От бабки-эльфийки ей не досталось ничего – ни сил крови, ни эльфийской стати, ни долгих лет жизни. В идеале она, конечно, собиралась дожить до дремучей старости, однако с учетом быстротечности человеческой жизни ей оставалось от силы лет семьдесят бегать под солнцем и нарываться на неприятности. И то, если ее не пристукнут где-нибудь еще до первых седых волосков. Эльфы – по крайней мере, лесные - годами не старели, их свежие чистые лица не прорезала ни единая морщинка, да и убить их было не так-то просто. В этом плане даже подземные эльфы казались Атеа более живыми: она хорошо помнила, как тонкая сеточка мелких морщин разбегалась от уголков глаз королевы Лореотта, когда та ухмылялась, и как ходило ее горло, когда она отхлебывала тягучий вересковый мед из своего кубка, чуть прикрыв золотые глаза. Где уж там эльфийская утонченность…

Вспомнив королеву подземного города, Атеа довольно заурчала, чувствуя, как в груди разгорается что-то жгучее, азартное. Шедавар зацепила ее – действительно зацепила: своей опасной грацией дикого зверя, голосом с хрипотцой, мощной силой, волнами расходящейся во все стороны, огнем в глазах. Да всем, в общем-то – раз уж эта женщина не шла из ее головы так долго. Непривычно долго – Лебедь в последние годы своей жизни не особо-то зацикливалась на ком-то. Шеде же она хранила в некотором роде верность – моральную, естественно. Покуда речь шла лишь о таком ее аспекте. В дальнейшем, возможно…

Богиня, ты можешь хотя бы в такой ситуации не думать о чьих-то там глазах, руках, бог весть еще о чем? У внутреннего голоса были интонации Меред, недовольные и укоряющие, и Лебедь отмахнулась от него, растягивая губы в улыбке. Ей хотелось еще однажды побывать в Лореотте, чтоб поиграть в подземном городе с его хозяйкой, чтобы таки выиграть у нее танец с мечами, или поцелуй, или ночь. А еще – что было вообще новым для нее – хотелось просто поглядеть на нее, такую живую среди белых высоких сводов и древних залов, полюбоваться ею хотя бы несколько мгновений, получить от нее короткую усмешку, ту самую – особенную, с прищуром, поймать взгляд, брошенный из-под ресниц. Внутри предательски затрепетало у сердца что-то нежное и мягкое, и Атеа недовольно нахмурилась: вот только этого ей не хватало. Что-то подобное она когда-то давно испытывала к Даэн, которая, хвала Богине, так и не позволила ей эти чувства взрастить. И ныне похожая болезненная и живая нежность звенела в ней, сплетаясь с тишью зимнего рассвета и превращаясь в череду образов.

Стоять, дорогуша, а ну-ка попридержи коней. Всего-то золотые глазки да крепкие плечи, а ты уже поплыла. Города тебе белые подавай, прогулки в свете кристаллов, поцелуи на мостах… Не о том тебе думать сейчас надо, Лебедь! Не о том! К тому же, эта проклятущая все равно собиралась уводить своих из пещер, а потому – замолчи-ка ты и закатай губу. Как-нибудь навестишь ее в свободное от борьбы за собственную жизнь время, угу. Насладишься и глазками, и всем прочим. Только не надо вот этого всего, не надо.

Завершив внутренний монолог, Атеа удовлетворенно кивнула, когда дрожащее мотыльковым крылом на ветру ощущение затихло и улеглось. Сейчас совершенно точно необходимо было сосредоточить внимание на другом, и она не собиралась подставлять саму себя. Выжить и жить птице в змеином гнезде – сложно, практически невозможно для тех, кто привык к иному, однако Дамала верно выразилась: Атеа была достаточно безумна и достаточно умна для того, чтобы хотя бы попытаться. Дальше загадывать покуда не стоило, однако она не могла не признать: эта игра действительно увлекала ее.

Лебеди тоже умеют кусаться, и ядом плюются на версту. Поглядим еще, кто кого. Хартанэ, я на тебя надеюсь: уверенна, ты тоже там развлекаешься, наблюдая за всем этим – а потому защити уж меня, иначе заскучаешь совсем. Давай, родная, помогай!