Дикая охота. Полотно дорог (СИ)

В небольшой уютной комнате царила тишина и бездвижье времени. На полу у очага, ныне темного, лежали толстые теплые шкуры, чтоб камень не холодил босые ноги пришедших – и шкуры же лежали на постели и широкой лавке. Стены украшали узорные мозаики из белых гладких камешков и самоцветов вперемешку. Стол и маленькие креслица вокруг него были из дерева – кажется, ивовые. Кристаллов здесь не было – лишь факелы, как и в пещере Слепой Мэг. Мягкий свет огня успокаивал, и, если закрыть глаза, можно было даже представить, что вокруг – не камень, а родные деревянные стены, и где-то в соседней комнате в плетеном кресле спит кошка. Сейчас произнесешь ее имя – и она появится в комнате, словно по волшебству, замурлычет и уткнется тяжелой головой куда-то в ладонь, жмуря золотистые глаза.

Мара вздохнула, отгоняя от себя видение. Ширра не появится – что там тешить себя пустыми надеждами да душу бередить воспоминаниями? Надеюсь, что с тобой все в порядке, несносная. Мир заслуживает того, чтоб ты и дальше пела ему баюльные песни по ночам.

Ведьма позволила себе скинуть одежду и опуститься на мягкие шкуры, устилающие кровать. Тело, изнуренное долгим путем, расслабилось, и только сейчас Мара осознала, насколько же устала за эти дни. Каждая частичка налилась плавленым свинцом, и женщина поняла, что все-таки дорога отняла гораздо больше сил, чем ей казалось. Шрамы жгло пуще прежнего, голова нещадно гудела, а долгожданный покой все никак не приходил. Сны, видать, тоже будут беспокойными.

Маре не хотелось спать. С тех пор, как ведьма покинула Лойнар, ей снились странные, темные сны, короткими обрывками остающиеся в памяти. Женщина не помнила образов, не помнила ни единого ощущения оттуда, но жуткое чувство падения и тупая боль, сворачивающаяся в животе тугим комком всякий раз, когда она криком просыпалась, были неизменными. Это пугало ее – Бессмертный не слышал ее тихих молитв на этот раз, и кошмары не прекращались. Единственным выходом в такой ситуации оставался сон-без-сна.

Это было даже приятно. Стоило только отыскать в груди теплую, огненную точку, наполненную пустотой и благостной тишью, как все внутри замирало и затихало. Исчезали все посторонние вибрации, дрожь, пронзающая пространство, уходила, и все тело начинало успокаиваться. Больше всего это напоминало растворение – будто бы она, находясь в воде, сама становилась водой, и все тревоги отступали прочь, за пределы реального мира. Закрывая глаза, Мара видела, как ее тело медленно движется сквозь прозрачное, густое пространство, в котором нет форм и образов – и наполняется светом.

Иногда к Маре приходили гости. Лунноглазые, тонкие и эфемерные, они подходили к ней, с мягким интересом разглядывали ее и снова исчезали в туманах своего мира, такого непонятного ведьме. Она и сама не помнила, как так получилось, что она отыскала эту тропу на пересечье энергий и образов – кажется, тогда она была еще ребенком, маленькой усталой ведьмой, на плечи которой свалилось слишком много всего. И тогда Бессмертный однажды привел ее сюда – хотя Мара не покидала дома своего в тот момент. Иногда ей даже казалось, что именно здесь и проводят духи всю зиму, ожидая новой весны. Кто же знает, где ты прячешь детей своих?

Ведьма не знала, сколько времени пролежала так, недвижимая и тихая – но когда наконец открыла глаза, свет факелов все так же озарял ее комнату, мягко роняя теплые тени вокруг. Мара повернула голову, позволяя телу привыкнуть к новым ощущениям, и поглядела на длинные рубцы, украшающие предплечье. Рваные края ран давным-давно срослись – грубо, некрасиво, но ведьме дела не было до красоты. Такая память не исчезает – и всем сердцем Мара благодарила небо за нее. Иначе быть бы мне сейчас в родном лесу, у теплого очага, где так хорошо да спокойно…

С усилием Мара поднялась с кровати, отыскивая в походной сумке длинную чистую рубаху. Из комнаты можно было выйти в купальню – а ей не помешало бы смыть дорожную пыль. К тому же, вода все беды снимает, все горести и печали, все темное. Стало быть, и ей, быть может, станет лучше.

Теплый пар поднимался от круглых источников, неглубоких и темных. Мара не сомневалась – здесь точно потрудилась Слепая Мэг: не могла вода оказаться внутри камня, да еще вот так вот… Отсветы факелов танцевали на беспокойной воде, рассыпаясь сотнями огненных бликов, и Мара некоторое время заворожено наблюдала за ними. Сложив одежду на деревянную лавку у стены, женщина осторожно подошла к краю одного из источников и нерешительно присела рядом, окуная ладонь в горячую воду. Непривычно горячую – в лесу летом вода в прудах и озерах приятно холодила кожу, да и дома Мара никогда не нагревала ее так сильно. Впрочем, разницы-то никакой…

Ведьма соскользнула в источник, усевшись на выступ в воде и откинув голову на край, и наконец расслабилась. Волосы тут же отяжелели, облепили тело, но Мара не обращала на это никакого внимания – внутри разлилось золото. Покой, такой нужный и желанный, все-таки пришел к ней.