Дикая охота. Полотно дорог (СИ)

Мягкие клубы пара напоминали туман. Мара прикрыла глаза, усмехаясь про себя: она помнила золотое поле у самой кромки леса – по утрам над полем жарким августом стоял такой же туманный свет, рыжеватый и рассеянный. Ледяная роса цеплялась за подол, и на пыльной дороге оставались влажные отпечатки босых ног. Вдоль дороги зелеными завитками тянулась повилика, а где-то среди колосьев терялись голубые лепестки льна, сиреневые колокольчики и ароматные веточки шалфея. Там, среди этих золотых волн, пригибающихся к земле под теплым рассветным ветром, танцевали духи утра – пранайи. Кутаясь в солнечные туманы, словно в одежду, молодая пранайя смеялась, кружась в танце и откидывая голову назад, и лучами казались ее волосы, и с рук ее на землю падала роса.

Деревенским детям запрещают ходить на дальнее поле – мол, там нечистая сила бродит. Заманит, заведет туда, где трава выше человеческого роста, а потом сгинет – и блуждай себе, пока погибель свою не встретишь. Только ведуньи знают, что нету зла в сердце светлого духа, по утрам танцующего под первыми лучами солнца и славящего свет небесный. Ведуньи деревенские ходят вдоль кромок таких полей, расбрасывают зерна да сухие лепестки огнецвета, и приговаривают:

- Прана-пранайя, утренняя зорька, вдохни жизнь в землицу; пускай всходы растут, растут, да не вянут, пускай добрым будет урожай.

И прана-пранайя до самой осени хранит поля, вдыхая в каждый колосок, в каждое зернышко свою силу, и золотая пшеница наливается под ее благостной рукой.

Мара открыла глаза, ощущая на собственных губах улыбку. Она тоже встречала духов полей по утрам, на дальних лугах. Они смеялись, словно серебряные колокольчики, и сердце от звуков их голосов полнилось радостью. Мара после того заплетала в косу колокольцы каждое лето, в пору звездопадов, когда золотые искры катились по небосклону и падали в те самые поля. Ведьма по утрам танцевала вместе с пранайями, славила солнце, и сердце в груди пело оттого, как же все это верно, как правильно и хорошо. Ныне ленты с медными колокольчиками остались лежать дома, в сундуке, рядом с белым платком, ритуальным кинжалом и букетиком сухих полевых цветков, все еще пахнущих сладостью и горячим ветром. Мара не знала, вплетет ли еще однажды в волосы колокольцы – но надеялась, что Бессмертный позволит ей рассказать пранайям, что она не бросила их, что она по-прежнему здесь, и что дух ее все вечности будет рядом с ними.

Пар все поднимался от гладкой поверхности источников. Подтянувшись на руках, ведьма вынырнула из воды, усевшись на край источника и свесив ноги в воду. Мягкие круги, расходящиеся во все стороны от ее движений, докатывались до самых краев и исчезали в клубах пара. Здесь пахло водой, чистотой, дымом – а еще совсем немножко пахло летними травами. Или это в волосы твои вплелся этот запах, ведьма? Мара давным-давно не отделяла от себя запахи и шорохи леса, сроднившись с ними целиком и полностью. И это было славно.

По спине пробежался холодок, словно кто-то впустил в купальни ветер, и кожа тут же покрылась мурашками. Я не вижу, но ведаю, говорилось в старой книге, оставшейся в родном доме – и Мара ведала, кто пришел сюда.

- Прости, я не знала, что ты здесь, - глухо пробормотала Даэн. Мара обернулась, глянув на нее через плечо. Птица замерла у двери, отвернувшись и старательно пряча глаза.

- Я уже собиралась уходить – здесь слишком тепло. Сморит еще, а там и захлебнуться недолго, - не глядя на Танцующую, ведьма подошла к лавке и натянула чистую рубаху. Волосы, все еще мокрые, неприятно холодили спину. Даэн бросила на нее быстрый взгляд и, убедившись, что ведьма одета, прошла к источнику. Птица переоделась, и теперь на ее открытых плечах Мара видела глубокие борозды-шрамы, так странно смотрящиеся на белой коже. А еще руки ее и плечи были усеяны бледными веснушками – теми же, что Мара помнила еще с детства, - А ты все такая же, солнышком поцелованная, - ведьма улыбнулась ей.

Даэн проследила за ее взглядом и поморщилась, все же улыбаясь в ответ.

- Ну да. Вечная напасть. А летом, когда волосы туго затягиваю, даже уши в веснушках, - Птица расплела косу, и теперь черные локоны тонкими завитками укрывали ее плечи, спускаясь до самого пояса. Женщина зачерпнула воду из источника и плеснула себе в лицо, довольно жмурясь и фыркая, - Боги, как же хорошо… Я уж думала, что до самой Гильдии придется всю пыль да грязь на себе носить. Снега хоть и много вокруг, а особо не понежишься в нем-то, как в воде.

Мара согласно кивнула: стало намного легче. Словно вода очистила не только тело, но и душу. В голове снова всплыл светлый солнечный образ кружащейся пранайи, раскинувшей руки в стороны и заливисто хохочущей.

- Мара…

Ведьма подняла голову. Даэн смотрела на нее внимательно, и капельки воды сверкали золотом на ее волосах, обрамляющих лицо, в свете огней.

Трещинка в камне, похожая на силуэт птицы…

Капельки воды на корнях, мерцающие в свете фонаря…