Дикая охота. Полотно дорог (СИ)

Даэн показалось, будто бы теперь она слышит Время. Настоящее, текучее и плавное время. Где-то в самом сердце мира оно медленно ворочало свои плавники, словно огромная рыба с сияющими глазами, и волны расходились во все стороны, задевая кромки облаков и заставляя огромные тучи плыть по небу. А потом весь мир вдруг стал белым.

Даже не белым – иным. Прозрачным, туманным, светлым – как тот самый туман, что устилал землю ранним утром. Сквозь эту пелену Даэн видела очертания комнаты, очертания Мары, облако ее темных волос и золотые ее глаза – вечные, древние, видевшие рождение мира. Откуда-то издалека раздался ее голос, хотя ведьма не размыкала губ.

- Что ты видишь?

- Я… я не знаю… - Даэн растерянно тряхнула головой, пытаясь согнать дымку – но ничего не произошло. Мир остался таким же туманным, - Все как в пелене…

- Не бойся, - в ее словах Птице почудилась улыбка, - Это лишь образы. То, что мы зовем языком видений. Так общаются духи – дети Бессмертного. Я покажу тебе его.

Даэн ощутила, как в груди зарождается огненная точка, наливающаяся светом и раскаленным пламенем. Дышать стало невероятно тяжело, будто воздух сгустился. Сердце внутри билось гулко, и Птица чувствовала его пульсацию в каждой частичке своего тела. А золотые глаза Мары, в которых таяло сияние, горели все ярче напротив, и остальной мир размывался, уходил куда-то за пределы этой комнаты, этого мига и этих жизней. Все стало каким-то… лишним. Кроме Ее глаз.

А потом вдруг Даэн увидела. Это было похоже на случайную мысль, яркую картинку, воспоминание – и одновременно не походило ни на что.

Это – мой Бог.

Небо, такое глубокое, что весь мир мог утонуть в нем, медленно поглотило и ее. Даэн ощутила себя маленькой звездочкой на этом небе – и самим небом. Она была в каждом туманном росчерке в темной синеве, в каждой золотой вспышке. Ощущение неземного восторга и счастья пронзило ее, поднявшись откуда-то снизу и прокатившись свежей волной до самой макушки, и Даэн чуть было не задохнулась, забыв, как дышать.

Он – это душа в теле и само тело, он – это пустота, из которой творится мир. Он – сила, поворачивающая колесо.

У Мары были глаза бога. Древние, невыносимо глубокие, золотые сияющие глаза. Она показывала Даэн настоящие чудеса, и Птица видела, как под руками ее бога, не имеющего ни имени, ни лица, рождается жизнь. Он не требовал жертв и подношений, не требовал поклонения – даже веры не требовал. Он просто существовал, творя узор мира, заплетая нити судеб в полотно дорог, и сейчас женщина чувствовала, что все живое тянется к нему, как молодые побеги тянутся к солнцу. И Хартанэ – тоже тот самый бог-без-имени. Бог-Ничто. Великое Ничто, рождающее все.

Дымка медленно опала, размылась, и глаза колдуньи снова погасли, наполнившись вечерней осенней серостью. Огонь в очаге стал тише, а малиновые уголья с золотой кромкой мерцали живыми драгоценностями. Тени стали глубже, как и плавность линий лица обычной земной женщины, которая только что была богом. Даэн поняла, что не может сдержать слез. Она часто заморгала, пытаясь скрыть это от ведьмы.

- Ох, Хартанэ… это ведь и правда… это правда так… - голос предательски дрожал. Даэн кляла себя на чем свет стоит. Глупая женщина, ну чего ты ревешь? В глазах Мары мелькнуло понимание, и ведьма, осторожно приблизившись к Птице, обняла ее. И руки у нее были добрыми. Еще добрее, чем у светлой Лаунэ, и еще теплее, чем руки погибшей матери.

А в следующий момент Даэн уже вцепилась пальцами в тонкие плечи и беззвучно рыдала, спрятав лицо на плече ведьмы. Та тихонько гладила ее по голове, закрывая руками от всех бед, от страха и темноты, что-то нежно приговаривая. Слов Птица разобрать не могла – но на то и не было нужды. Колдунья осторожно покачивала ее, зарывшись пальцами в густые локоны, баюкала, напевая песни на забытых языках, которых Даэн в жизни не слышала. Невероятный свет, шедший от Мары, был защитой – самой верной и надеждой, и вскоре Танцующая затихла, успокоившись и все так же крепко держась за ведьму. Внутри плескалась блаженная тишина и какая-то опустошенность – светлая и теплая. От кожи Мары пахло ранней осенью, сладостью желтеющих листьев и ветрами полей. Даэн дышала ею, глубоко, всей собой, навсегда запоминая этот аромат. Пускай бы время замерло, боги, пускай бы только она была здесь, вот такая, вот здесь… Со мной.

Когда огонь в очаге догорел, Даэн наконец открыла глаза, возвращаясь в реальность. Малиновые угли с золотыми кромками тлели, разбрасывая по полу цветные блики, мерцающие и переливающиеся. Птица лежала на груди у Мары, опустившейся на шкуры и глядящей куда-то в высокий каменный потолок. Под ладонью мерно билось сердце ведьмы, и Даэн подумалось, что звука чище и прекраснее она не слышала.

- Как же так получается, Мара? – голос был непривычно слабым, почти что беззвучным. Не шепот – отсутствие звука, - Как так получается, что сквозь столько верст и лет мы снова встретились?

- Не знаю, Даэн. Но я искренне благодарна небу за это, - тихо ответила Мара. Ее теплая ладонь лежала на голове Птицы, и той было удивительно спокойно сейчас.