Дикая охота. Полотно дорог (СИ)

Даэн тоже была благодарна – кому-то безымянному, глядящему на них сверху с доброй улыбкой. Он все знал. Он ведь правда все знал, вел их долгими дорогами друг к другу, заплетая их нити в цветной узор бесконечного полотна. Он дал им совсем немного времени, но и за это Птица готова была весь мир положить к его ногам.

- Расскажи мне, ведьма, - женщина, осторожно положив голову колдунье на плечо, прикрыла глаза и улыбнулась, - Расскажи о том, как лес пел тебе колыбельные.

Мара усмехнулась – Даэн не видела, но чувствовала. В мягком кольце ее рук было спокойно и уютно, и время, казалось, действительно замерло.

- Это не слишком интересная сказка. Пел себе и пел, до сих пор поет. Впрочем, коли хочешь…

Она говорила, и Даэн слушала ее голос, глубокий и мелодичный, наслаждаясь каждым звуком. Мара поведала ей о полянках, найденных ею в Гарварне еще тогда, когда их пути не пересекались даже. Рассказала о пещерах, где находился волшебный источник – Криница Бессмертного, как называла его сама ведьма; о Древе, под корни которого в Ночь Сна уходят дети лесов, чтоб спать в пустоте до самой весны. Рассказала о древних духах, живущих в дремучих чащах, о временах года, сменяющих друг друга там, в Гарварнских лесах. И время все-таки замерло.

…в северных угодьях полынь растет. А еще – игольник, вот та травка колючая, что всегда за подол цепляется, коли по лесу идешь. Там того добра много. Там есть чудесные деревья – громадные, старые-старые ясени с вывороченными корнями, из-под которых по весне ключи студеные бьют. И ежевики там столько, что изведешься собирать…

- Я бы отвела тебя туда однажды, Даэн, - тихо сказала ведьма, лениво пропуская через пальцы волосы Танцующей, - Однажды летом, через земляничные поляны. Чтоб солнце было теплым, и вечер – тихим, чтоб все золотилось на закате. Гарварна огненно-рыжая, когда солнце заходит, знаешь?

- Знаю. Стало быть, отведешь, колдунья, - Даэн приподнялась на локте – хотелось видеть лицо Мары. Та почему-то грустно улыбнулась.

- Да, пожалуй. Быть может, в другом обличье, или вовсе без него – но отведу. Только ты слушай внимательно ветра и гляди в сторону леса. Я постараюсь докричаться до тебя.

Даэн почему-то стало страшно и холодно. Будто бы вдруг Мару забрали от нее, спрятали, и никогда уже не вернут. Что-то было в словах ведьмы, что-то такое, что заставило сердце Даэн замереть.

- Зачем ты так говоришь? – в полутьме лицо ведьмы казалось неземным, и мучительно хотелось прикоснуться к нему, ощутить пальцами тепло ее кожи – но Даэн умела держать себя в руках. По крайней мере, пока еще держала.

- Все в руках Бессмертного, - Мара пожала плечами, - И я тоже в его руках, - она помолчала, а затем села, подтягивая колени к груди. Долго глядела Даэн в глаза, думая о чем-то, и Птица не могла прочесть этот странный нечеловеческий взгляд, - Ты ведь знаешь, почему я здесь. Знаешь, почему я иду к Сестрам.

Настал черед Даэн молчать. Не хочу. В груди было больно. Она боялась даже думать о том, что ее догадка окажется правдой – и сейчас ведьма подтвердила ее, одним лишь словом перерубив крепкие и надежные канаты, на которых держалось самообладание Даэн. Не хочу. Нет, пожалуйста. Милая, милая, прошу тебя, я не хочу… Не оставляй.

- Не оставлю.

Даэн поняла, что последние слова говорила вслух, вцепившись в запястье колдуньи и тихо шепча это «не оставляй».

- Я все равно буду здесь, слышишь меня?

Не оставляй…

- Только теперь – всюду, куда бы ты ни шла. Ты будешь чувствовать меня во всем, и я всегда буду рядом. Разве так это горько? – невозможно было смотреть на эту легкую улыбку – мудрую и спокойную, бесконечно светлую.

Не оставляй…

- Зачем? Почему ты? – а в голове все билось птицей тревожное, болезненное «не оставляй», - Кто вспомнит тебя? Кто из всего мира скажет тебе «спасибо», кто будет знать, что ты сделала, Мара? – и имя ведьмы сорвалось с губ самым нежным и самым терпким звуком. Колдунья покачала головой, все так же улыбаясь.

- Мне не нужна благодарность, а имя мое не нужно миру. Он живет себе, как жил до того, ему дела нет ни до меня, ни до тебя, ни до наших целей и мечтаний… Я знаю одно, Даэн. Я не хочу, чтоб Колесо замерло – так же, как не хочешь ты. Иначе ты бы не стала Птицей, ты бы не была здесь, ты бы не помогала сейчас этому племени, принявшему нас. Мы здесь – и значит, так должно. Так что же ты грустишь, что же ты так убиваешься, девочка?

Ведьма говорила правду. От этого было невыносимо больно, и Даэн сцепила зубы, чтоб снова не зарыдать. Сердце, отогревшееся в маленькой полутемной комнате, в теплых ведьминых руках, стало слишком чутким и хрупким, слишком нежным.

- Мы все безымянные, Даэн. И ты, и я, - ее лицо было близко, и в темноте глаза ее блестели, отражая мерцание тлеющих угольев, - Но в этом ничего дурного и нет. И не оставлю я тебя, глупая, что же ты так режешь себе сердце? Я все равно буду здесь.

Здесь.