Дикая охота. Полотно дорог (СИ)

Меред и Атеа мирно спали, каждая на своей лежанке. Лебедь что-то бормотала во сне, то и дело смешно посапывая носом. Совсем еще ребенок.

Метель бродила за окном, и дом тихонько поскрипывал, дыша морозным воздухом. Под боком Даэн свернулась теплым клубочком ведьма, а Птица, спрятавшая Крылья в сундук и навсегда забывшая о войне, берегла ее сон.

Птица устало прижалась спиной к стене, вдыхая поглубже, всей грудью, и закрывая глаза. Во всех этих видениях не было войны, не было ледяной звезды, не было диких… Ничего, кроме их дома, заполненного светом и любовью. Ничего, кроме них двоих.

А реальность была совсем другой.

- Эй, Птицы, - звук собственного голоса показался ей слишком громким, - Подъем! Солнце уже наверняка встало.

Девушки заворочались, сонные, не совсем понимающие, в чем дело. Даэн преувеличенно бодро захлопала в ладоши, прохаживаясь по комнате.

- Встаем, встаем, хватит валяться. Отдохнули – и хватит. Шедавар ясно сказала: каждая минута дорога.

Лебедь, всклокоченная, с безумным ворохом кудрей, села на постели, недовольно воззрившись на Даэн:

- То-то я смотрю, ты хорошо отдохнула под боком у своей ведьмы, и тебе теперь неймется. Да, Даэн?

- Отдыхала я в своей постели, глупое ты создание, - Даэн гадко ухмыльнулась ей, молясь Хартанэ о том, чтоб ни одним жестом не выдать, как все болело где-то у сердца, - И отдохнула. Чего ожидала и от вас. Так что довольно разглагольствовать. Быстро встали – и в путь. У вас есть время, пока я доложу королеве о том, что мы выдвигаемся сегодня. Приводите себя в порядок.

Холодный ветер забрался за шиворот, вцепившись острыми клыками в загривок. Воздух, пахнущий снегом и, едва заметно, горечавкой, ворвался в легкие. Птица дышала как в последний раз, оглядываясь назад, на темный свод пещеры, где осталась Мара, и просила: дождись. Дождись меня, пожалуйста, дождись. Не вздумай пропасть – все равно отыщу. Где бы ни была, я тебя отыщу, у всех богов тебя отвоюю, проклятая ведьма, так и знай.

* - строки из песни “Ведьмина колыбельная”, группа Немного Нервно.

========== Глава 17. Серый камешек ==========

- За высоким небом, опустившимся на склоны холмов, за острыми вершинами древних гор, за еловыми черными скелетами, чьи сухие ветви скребут костьми седые животы облаков…

Мара ощутила подкатывающую к горлу тошноту. Это скоро кончится. Только Бессмертный знал, сколько невыносимо долгих минут – или уже часов - она провела в каменной обители старухи Мэгавар, и только Бессмертный знал, что все это время женщина молилась: пускай эта пытка прекратится. Пускай тени наконец отступят в дальние углы и темные норы, откуда выползли по зову эльфийской ведьмы, и сгинут там. Пускай видения нечеловеческой силы больше не коснутся ее разума, который, казалось, уже воспалился от количества образов и их свирепой мощи.

А Слепая Мэг все продолжала звать к себе темные жгуты энергий, которые льнули к ее сухим ладоням. Знающая все время перебирала пальцами невидимую нить, словно пряха, и колесом ее прялки было звездное колесо, медленно плывущее где-то в необъятной черной пустоте мира.

Из темноты на нее смотрело что-то жуткое. Безобразное, с белыми глазами-плошками, где расстилалась зимняя стужа. Мара знала – существо затаилось далеко-далеко отсюда, за тысячи верст, но его взгляд, наполненный ненавистью и голодом, прожигал ее насквозь, заставляя сильнее вжиматься в каменную лавку. Темное создание, чьего облика ведьма так и не смогла рассмотреть, лежало у каменного трона, обросшего кристаллами векового льда – и время тоже застыло в жестком пространстве, не имеющем плавной мягкости жизни, нежного перехода тонких линий и хотя бы одной искорки солнечного тепла.

- …За поседевшими бесплодными полями, за пустынными заброшенными городами, за дорогой, вдоль которой черной рекой тянутся остовы мертвых деревьев…

Кто-то сидел на троне, кто-то, на кого Мара даже глаз поднять не могла. Ведьма видела лишь тонкий женский силуэт, то появляющийся, то снова исчезающий. Тени лениво тянулись к ней, разглядывали ее, позволяя Слепой Мэг проникнуть в самые далекие уголки мира – а Мара знала: если она начнет вглядываться, то уже никогда не вернется из плена образов и видений. Женщина поймает ее разум, захватит контроль над ним, и тогда уже ни один смертный не сможет помочь ей. Разве что Бессмертный – да у того итак забот достаточно. Какое уж ему дело до глупой ведьмы, которая сама-то справиться не смогла?

Маре было больно и плохо. Голова нещадно гудела, словно кто-то надел на нее котел да теперь что есть силы колотит по нему ухватом. Колени дрожали, на лбу выступила испарина. Стареешь, ведьма. Или не доросла еще. Слепые глаза Мэгавар впились цепким взглядом в Мару, и скрыться от острых игл ее зрачков было невозможно – Знающая запретила лесной ведьме выставлять даже самую простую защиту. Мир не рассыпался на крохотные цветные камешки, чтоб в следующий миг обернуться сплошным безумием красок и световых пятен – его медленно и тягуче поглощала мгла первых энергий.