Дикая Уайлдер

Лео засмеялся. Жестяная крыша крошечного домика была цела – ну, почти, – стены искорежены и погнуты, но без серьезных щелей. Град попадал сбоку через выбитое окно и пугающе стучал по полу, пока им не удалось вытащить одну из палаток и повесить ее на неровную раму. Свет внутри стал странным, нежно-голубым. Лили медленно кружила по комнате, рассматривая все это.

– Черт возьми, все выглядит в точности, как я помню. – Она пыталась перекричать град.

Это действительно была скорее лачуга, чем хижина: всего одна комната, футов десять на десять, со старой, проржавевшей дровяной печкой в одном углу, пыльным сундуком в другом, и… все. Не было ни стола, ни стула, не говоря уже о том, чтобы на чем-то спать. По своей конструкции и расположению это было место для укрытия, а не для комфорта. В углу, прямо напротив двери, деревянный пол прогнил, в зиявшей дыре виднелись земля и камень.

Им нечего было здесь исследовать, поэтому они повернулись и уставились друг на друга с ликующими и дикими улыбками. Они нашли хижину. Каким-то образом они были на шаг ближе к цели, а с каждым шагом этот глупый, безумный, удивительный, надуманный план казался все более и более возможным.

Лили посмотрела мимо него, и выражение ее лица прояснилось. Затем она шагнула к стене и провела рукой по вырезанным на ней датам. Их было не меньше тридцати, начиная от слишком давних, чтобы их разобрать, и заканчивая датами примерно десятилетней давности, и рядом с каждой стояли инициалы.

Большинство из них были WRW.

– Уильям Роберт Уайлдер, – сказала она, проведя по ним пальцем. Град прекратился, и теперь дождь мягко стучал по жестяной крыше. – Это Дюк.

Он коснулся кривых букв LFW.

– Это ты? – спросил Лео, вспоминая. – Лилиана Фейт?

Она кивнула.

– Он начал заниматься раскопками, когда ему было около одиннадцати. – Она опустила руку. – Ближе к тому месту, где он вырос. Недалеко от Ларами. Его родители велели ему уходить на рассвете и возвращаться к ужину. – Она засмеялась. – Он отправился в экспедицию в Моаб, когда ему было четырнадцать, встретил группу исследователей из Принстона и просто болтался там все лето, пока они наконец не разрешили ему помочь с раскопками. В пятнадцать лет он потерял палец и даже не позвонил родителям. Просто тихо ушел с раскопок и поехал в больницу.

Лео присвистнул:

– Он сказал мне, что потерял палец, когда резал морковь на ранчо.

– Он просто издевался над тобой. – Она усмехнулась. – Так или иначе, они с мамой познакомились в университете в Солт-Лейк-Сити. Он изучал историю и археологию, а она – морские науки. Морские науки! – Лили выдохнула сухой смешок. – А он привез ее в пустыню.

– Вот это да!

– Скажи? – согласилась она. – Они переехали в Хестер после свадьбы и полгода помогали моему дяде работать на ранчо в Ларами. Но что ей было делать в этих местах? – Дюк присоединялся к всевозможным командам, отправлявшимся в экспедиции. Его жизнь оставалась интересной и насыщенной, а ее – делалась все более скудной, причем его все время не было дома. Не говоря уже о том, что они были на мели. – Она прикоснулась к одной из вырезанных на стене дат: 1987 год. – Иногда я не виню ее за то, что она все бросила.

Мать Лили – единственная тема, о которой она никогда не говорила. Ему нужно было быть осторожным:

– Я думаю, ты можешь винить ее за то, что она бросила тебя.

Лили пожала плечами, проводя пальцами по стене:

– Да.

– Сколько лет было Дюку, когда он умер?

Она немного подумала:

– Ну, это было семь лет назад, так что… пятьдесят три.

– Умер молодым.

Она еще несколько секунд смотрела на вырезанные буквы.

– Да. Жил на пределе.

– Ты поддерживаешь контакт с мамой?

Лили покачала головой:

– Она навещала меня несколько раз. Но никогда не приглашала уехать с ней. Я думаю, ей просто нужно было начать все сначала.

Последнее предложение прозвучало отзвуком прошлого и зажгло искру гнева в груди Лео.

– Так говорил и мой отец, – сказал он ей. – Это чушь. Как только у тебя появляется ребенок, ты не можешь начать все сначала.

– Честно говоря, – призналась она, – ближе всего я была к своему дяде Дэну. Он любил лошадей так же, как и я. Летом я жила с ним на ранчо. Тяжелее всего было, когда он умер, но к тому времени мне было семнадцать, и я мечтала о будущем, в котором ранчо было бы моим, а я бы делала то, что захочу, до конца своей жизни.

Они замолчали, глядя на вырезанные буквы. Она быстро смахнула слезу.

– Эй, эй, – сказал Лео, пытаясь повернуть ее к себе. – Поговори со мной.

Ее лицо было красным от злости, и она шагнула в его объятия.

– Мы действительно думаем, что Дюк нашел сокровища? – пробормотала она, уткнувшись ему в грудь. – Что за чудовище так поступает? Ты знаешь, как эти деньги могли изменить нашу жизнь? Думать, что он сумел найти их и превратить все это в какую-то игру? Это сводит меня с ума.

Он крепко обнял ее:

– Я знаю.