Дикая утка

Ф р у С е р б ю. Не нашли ничего получше.

П е т т е р с е н. Он лучше-то ничего и не знает, фру Сербю.

Р ы х л ы й господин (в дверях, с нотами в руках). Не сыграем ли мы с вами в четыре руки, фру Сербю?

Ф р у С е р б ю. Хорошо, пойдемте.

Г о с т и. Браво, браво!

Фру Сербю и все гости уходят во вторую комнату направо. Грегерс остается у камина. Верле ищет что-то на письменном столе, по-видимому, выжидая, чтобы Грегерс ушел, но последний не шевелится, и Верле сам направляется к дверям.

Г р е г е р с. Отец, нельзя ли уделить мне минутку? Верле (останавливаясь). Что тебе? Грегерс. Мне надо сказать тебе пару слов.

В е р л е. Нельзя ли отложить, пока мы останемся одни?

(*649) Г р е г е р с. Нет, нельзя. Может быть, выйдет так, что нам с тобой и не придется больше остаться одним. Верле (подходя ближе). Что это значит?

В течение следующей беседы из залы глухо доносятся звуки фортепиано.

Г р е г е р с. Как можно было дать этой семье так опуститься!

В е р л е. Ты, вероятно, говоришь о семье Экдала, насколько я понимаю.

Г р е г е р с. Именно. Лейтенант Экдал когда-то был очень близок с тобой.

В е р л е. К сожалению, слишком даже близок. И мне годами пришлось расплачиваться за это. Ему я обязан, что на мое доброе имя легло что-то вроде пятна.

Г р е г е р с (тихо). А он действительно был один виноват?

В е р л е. Кто же еще, по-твоему?

Г р е г е р с. Но вы ведь затеяли эту скупку лесов сообща...

В е р л е. Да, но разве не Экдал снимал планы участков... неверные планы? Это он затеял незаконную порубку на казенной земле. Это он же и заведовал всем делом. Я был в стороне и даже не ведал, что там творил лейтенант Экдал.

Г р е г е р с. Лейтенант Экдал и сам-то, верно, не ведал, что творил.

В е р л е. Может статься. Но факт тот, что он был осужден, а я оправдан.

Г р е г е р с. Знаю, что улик против тебя не оказалось.

В е р л е. Оправдан - значит оправдан. Но с чего ты вздумал копаться в этих старых дрязгах, от которых я поседел раньше времени? Пожалуй, вот о чем ты размышлял все эти годы на заводе? Могу тебя заверить, Грегерс, у нас в городе все эти истории давным-давно забыты... поскольку они касались меня.

Г р е г е р с. А несчастная семья Экдала?..

В е р л е. Да что же, по-твоему, следовало мне сделать для них? Когда Экдал вышел на свободу, он был уже человек сломленный, совершенно беспомощный. Есть такие, люди, которые сразу идут ко дну, как только им попадет (*650) пара дробинок в тело, и никогда уж не всплывают больше наверх. Поверь моему слову, Грегерс, для старика Экдала я сделал все, что только позволяли обстоятельства... что мог сделать, не давая пищи разным подозрениям и пересудам...

Г р е г е р с. Подозрениям?.. Ну да, разумеется.

В е р л е. Я велел давать старику переписку из конторы и плачу ему куда дороже, чем стоит его работа...

Г р е г е р с (не глядя на отца). Гм... в этом я не сомневаюсь.

В е р л е. Ты смеешься? Пожалуй, не веришь моим словам? По книгам, разумеется, этого проверить нельзя, таких расходов я никогда не заношу.

Г р е г е р с (с холодной усмешкой). Н-да, пожалуй, бывают расходы такого рода, что самое лучшее их не заносить.

В е р л е (пораженный). К чему ты это клонишь?

Г р е г е р с (собравшись с духом). Ты занес в книги расход по обучению Ялмара Экдала фотографированию?

В е р л е. Я? Занес ли?

Г р е г е р с. Я теперь знаю, что ты взял этот расход на себя. И знаю также, что ты не поскупился дать молодому Экдалу возможность завести дело, устроиться.

В е р л е. Вот видишь, а еще говорят, что я ничего не сделал для Экдала! Могу тебя заверить, эти люди стоили мне порядочно.

Г р е г е р с. А ты занес в книги хоть некоторые из этих расходов?

В е р л е. К чему ты задаешь такие вопросы?

Г р е г е р с. О, на то есть свои причины. Слушай, скажи мне... твое горячее участие к сыну твоего старого друга... началось как раз с того времени, когда он вздумал жениться?

В е р л е. Какого черта!.. Где мне помнить это через столько лет?..

Г р е г е р с. Ты мне писал тогда, - чисто деловое письмо, разумеется, - и в приписке вкратце упомянул, что Ялмар Экдал женился на фрекен Хансен.

В е р л е. Ну да, ее так и звали.

(*651) Г р е г е р с. Но ты не упомянул, что эта фрекен Хансен была Гина Хансен, наша бывшая экономка.

В е р л е (принужденно-насмешливо). Я не знал, что ты особенно интересовался нашей бывшей экономкой.

Г р е г е р с. Я и не интересовался. Но... (понижая голос) кажется, другие здесь в доме очень интересовались ею.

В е р л е. Что ты хочешь сказать? (Вспылив.) Не на меня же ты намекаешь?

Г р е г е р с (тихо, но твердо). Да, я на тебя намекаю.

В е р л е. И ты смеешь!.. Осмеливаешься!.. А этот неблагодарный, этот фотограф... как смеет он взводить подобные обвинения!

Г р е г е р с. Ялмар ни единым словом не коснулся этого. Не думаю, чтобы у него было хоть малейшее подозрение.

В е р л е. Так откуда же ты взял? Кто мог тебе сказать подобное?

Г р е г е р с. Моя бедная, несчастная мать. Она мне сказала это, когда я в последний раз виделся с ней.