Дикая весна

Уголком глаза она замечает недавно построенные высотные дома с дорогими квартирами, где, по некоторым данным, семьдесят процентов жильцов – врачи. Малин бежит дальше мимо нового боулинга, стараясь не смотреть в другую сторону, где стоит красное невзрачное здание пожарной части – место работы Янне, словно напоминание о безграничной несправедливости жизни.

«Как быстро я могу бежать?

Как далеко смогу убежать?»

Склон, ведущий вниз, к реке, обрамляют красивые виллы, построенные в пятидесятые годы. В некоторых из них ей довелось побывать при расследовании других дел.

Сердце стучит в груди, как молот о наковальню.

Поле зрения – как в пиратском бинокле.

Посторонитесь, с дороги! И она чувствует, как тело работает, слушается ее, адреналин хлещет через край – и Малин сворачивает вверх, в сторону моста, и бежит дальше мимо корпусов завода «Сааб».

«Здесь когда-то работала мама, – думает она. – Здесь она познакомилась с мужчиной, который сделал ей второго ребенка, моего брата. Именно здесь наша жизнь – моя, мамина, папина – превратилась в одну сплошную ложь. Или это началось еще раньше?.. Я отказываюсь. Со мной такого не может произойти».

Малин останавливается перед воротами завода. Стоит, наклонившись вперед, упираясь ладонями в колени, отфыркивается, восстанавливает дыхание и снова бежит в сторону центра.

«Я отказываюсь, отказываюсь, отказываюсь!» – произносит она мысленно, и это слово превращается в мантру, несет ее вперед, и она думает: «Мне тридцать шесть лет, я не желаю, чтобы моя личность определялась ошибками другой женщины и ее мужа и их полной неспособностью заглянуть самим себе в глаза. У меня есть теперь такая возможность – посмотреть на себя в зеркало и наконец сделать шаг вперед в своей жизни.

Я должна навестить своего брата. Ради самой себя, ради Туве, ради него. Должна победить свой страх. Ведь я боюсь того, что меня там ждет, не так ли?

Туве. Она готова ехать туда прямо сейчас».

Малин вытесняет черное чувство, возникающее в душе при мысли о Туве, понимая, что совершает ту же ошибку, которую всегда совершала раньше.

«И все же.

Все же.

Сначала я должна довести до конца это дело. Прижать Оттилию Стенлунд. Заставить ее заговорить».

И тут Малин вспоминает о Петере Хамсе. «Я не поговорила с ним сегодня. Хотя у меня был серьезный повод».

И еще она думает о Даниэле и Янне, гребаных свиньях, и несется вперед. Все окружающее сливается в сплошной поток красок и звуков, и боли, и вдохов-выдохов. В конце концов она прислоняется к стене у своего подъезда, когда часы на церкви Святого Ларса бьют половину седьмого. Чувствует, как живот скручивает, успевает отвернуться в сторону – ее рвет желчью, и это безгранично здорово, все ее тело в поту и прохладной влажности.

Малин вставляет в рот два пальца.

Последний рвотный спазм.

Перед ней встает лицо отца.

«Папа, – думает она. – Как я смогу простить тебя?»

Глава 39

12 мая, суббота

Машина несется по трассе Е-4 на север, среди плоского провинциального ландшафта.

На часах только половина седьмого, и Малин счастлива, что Зак ведет машину – никакой кофе в мире не может отогнать ту усталость, которую она испытывает, хотя на этот раз и проспала всю ночь.

Вчера ей пришлось долго уговаривать Свена Шёмана, чтобы тот отпустил их в Стокгольм, добавил эти расходы в их и без того напряженный кризисный бюджет – и дал ей возможность лично допросить Оттилию Стенлунд вместо того, чтобы передоверить это дело коллегам.

Однако Малин убеждена, что только она в состоянии сделать это правильно – только они с Заком, и ей хочется прорабатывать дальше эту версию, а Свен не смог противостоять ее убежденности.

Устала, как же она устала…

Она все еще не пришла в себя; те дни и ночи, когда все происходило разом, еще звучат в ней, – и нужно проспать целую неделю, чтобы выспаться. Но только не сейчас, сейчас время не терпит, и Малин вслушивается в гул мотора, видя за окном белых коров, пасущихся на цветущем зеленом лугу перед фермерским домиком на краю соснового леса.

«Что скрывается там, между деревьями? – думает она. – В этих черных пространствах? Куда мы несемся, Зак и я? Удастся ли нам найти что-нибудь новое, или эта версия, которая ведет нас к секретарю социальной службы Оттилии Стенлунд, – ложный след, а те версии, которые разрабатывают Вальдемар Экенберг, Юхан Якобсон, Бёрье Сверд – верный путь вперед?

Возможно, истина заключена если и не во Фронте экономической свободы, то в ином воинствующем активизме? Или в исламистах? Или в организованной преступности? Криминальных мотоклубах…»

Пистолет в кобуре, спрятанной под пиджаком, давит на тело.

Вчера вечером Свен по телефону призвал их отправиться в Стокгольм как можно раньше, когда Малин настояла, что они сами должны выудить информацию об усыновлении у Оттилии Стенлунд. Он сказал, что им по-прежнему неизвестно, кто был тот человек с велосипедом, что допросы в университетской больнице ничего не дали, обследование, проведенное техническим отделом, – тоже, поэтому Малин и Заку предоставляется полная свобода действий.