Дикая жизнь

Нам всем полагалось находиться на противопожарных учениях, но у меня разболелась голова, и я лежала, уютно отгородившись от мира одеялом, когда Холли забежала в комнату за своим телефоном. Поразительно: почти все ученики в лагере нарушили правило «не брать с собой мобильник», и теперь пользуются ими в открытую, в основном как камерами, потому что зоны приема здесь все равно нет, так что я не понимаю, зачем мобильники вообще понадобилось запрещать. Может, просто начальство решило избавить нас от кнопочной зависимости?

Но это так, между прочим, а совсем «не между прочим» – разговор Холли и Тифф, который я услышала. Они говорили о Бене. Холли всем видом давала понять, что они с ним нереально сблизились, стали прямо как родные и неразлей вода.

– Раньше мы с ним тоже были неразлейвода, а потом все заглохло, и, как говорится, в одну реку дважды не войдешь.

– Но тогда при чем тут Сибилла? Вот чего я не могу понять. Ну да, из-за этого щита она приобрела кое-какую ценность, но, на минуточку, на что вообще способна бестолковая целка? Или я не права?

Я ждала, что Холли встанет на защиту лучшей подружки, скажет, что та милая, забавная и умная, и вообще, какое Тифф дело до того, на что способна или не способна Сибилла, сексуально активна она или нет, и почему бы Бену (или кому-нибудь еще) не встречаться с ней. Но ничего подобного Холли не сказала.

И глазом не моргнув, она отозвалась:

– Уж я-то знаю! А откуда что возьмется? По всем приметам, она и дальше будет ломаться, пока мы здесь, это как пить дать. Бедный парень. На монастырь он не подписывался.

(Вообще-то подписался – по крайней мере, это сделали за него родители. Насколько я понимаю, поездка сюда означала полное отсутствие половой жизни, что бы там ни думали и ни говорили некоторые на этот счет.)

– Ага, – согласилась Холли.

– Она вообще соображает или нет? Я бы в секунду на него запрыгнула, если бы у нас этого еще не было.

– Как и любой нормальный человек. Мать у нее с приветом, задурила ей голову насчет секса.

– Странная она. А у тебя что с Беном? Может, стоило бы самой.

– Не хочу портить хорошую дружбу, – пробормотала Холли.

– Твою с Сибиллой?

– Мою с Беном.

– И правильно делаешь.

Они засмеялись.

Холли спросила:

– Я, наверное, выгляжу законченной стервой? Просто Сибилла иногда меня невозможно бесит.

(Еще какая стерва!!!)

– Да ладно тебе, – успокоила ее Тифф. – Я почти всех своих подруг на дух не переношу.

Снова смех. (Ага, обхохочешься.)

– В любом случае, продолжала она, – твои отношения с Винсентом – вопрос решенный на все сто. Я слышала, он собирается порвать с этой, как ее там, как только поедет домой на выходные.

– Посмотрим, – отозвалась Холли.

Сибилла не дура, она знает, какова Холли, но вместе с тем верит в особую дружбу между ними. Иными словами, она доверяет змее.

Холли довольно хорошо общается с Сибиллой, когда они вместе. Настолько, что все считают, будто бы они по-прежнему лучшие подруги, но на самом деле Холли, похоже, дезертировала с этого корабля.

Благодаря Сибилле она получила бесплатный билет в вожделенный круг самых популярных учеников и сумела протолкаться поближе к Бену, – по крайней мере, такой вывод я сделала из услышанного. Но поскольку Холли уже благополучно приземлилась, где хотела, осмотрелась и отряхнулась, она готова забыть, как именно и с чьей помощью там очутилась.

Так что теперь я располагаю информацией, которая мне не нужна. И никак не могу решить, стоит ли сказать Сибилле: «Твоя подруга не просто кажется злобной дрянью – она и есть дрянь», или молчать и ждать, когда все всплывет само собой. Как грязная пена.

64

воскресенье, 11 ноября

Час колдовства.

Призраков я не боюсь. Одного я даже жду с нетерпением.

Сибилла ненавидит все, что хотя бы слегка попахивает паранормальными явлениями. Холли цинична и недоверчива; ее просто так ни в чем не убедишь. Элайза легко переключается и на глупостях не зацикливается. Энни способна поверить во что угодно. И когда угодно. А Пиппа любит драматизировать.

Итак, взрыв просто не может не произойти. Завтра ровно пять недель, как мы прибыли сюда. Все уже утряслось. Мы притерлись друг к другу и научились избегать большинства ссор. Почти все стали более подтянутыми.

Наступило время весенней генуборки и инспекции корпусов. Кухонные шкафы опустошали и отмывали дочиста, матрасы переворачивали, и, как назло, именно Энни нашла слово «Мейзи», написанное на одной из планок ее кровати выцветшими чернилами, очень правдоподобным с виду каллиграфическим почерком. И завизжала так, словно увидела зверски умерщвленного таракана.

Мы все изучили находку. Видимо, надпись появилась еще до нашего приезда.

– Я ее не видела, – твердила Энни.

Пиппа воскликнула:

– Это меченая кровать!

– Меченая?

– Тот, кто спит на этой кровати в корпусе «Беннетт», связан с Мейзи особыми узами.

Энни заволновалась:

– Не нужны мне никакие узы! Давайте поменяемся.

Холли могла бы успокоить ее, решительно заявить, что все это чушь и бред, но я же вижу: она настроена на маленький и злой розыгрыш.

– Меня беспокоит не столько Мейзи, сколько ее кукла, – заявила она.