Дикарь

Судя по полному графину, второму бокалу и непритронутым блюдам-этажеркам с фруктами и закусками, его гость и не думал за время долгого ожидания даже попробовать что-нибудь из всего этого маленького изобилия. Даже что-то, что могло удовлетворить чрезмерно придирчивый вкус Акерли.

– Но ты так же прекрасно осведомлён и о моих ревностных чувствах к Лалии. Она всегда была моей любимицей, и я всегда желал ей только самого лучшего. Но тут, как говорится, сердцу не прикажешь. Это был всецело её выбор. Я не мог заставить её передумать, поскольку это не в моих принципах.

– Знаете, мэтр, я мог ожидать от вас многое и даже поверить в то, что Лалия действительно испытывает к Велису глубокие чувства. Да и сама помолвка, как правило, не является стопроцентной гарантией предстоящей ещё и ближайшей свадьбы. Ведь её всегда можно расторгнуть или затянуть на несколько долгих лет. Думаю, таким образом вы просто решили подстраховаться и это на вас похоже куда больше, чем на необъяснимое рвение вашей дочери связать свою жизнь с подобной тряпкой. Я уже молчу о всех ваших последних потугах добиться от комиссии Верховного Канцлерства прямого разрешения на выдачу лицензии по пожизненному продлению линии вашей биологической сущности. Точнее, вы начали заниматься данным вопросом как раз в аккурат после того, как я покинул Ордику. Либо это какое-то случайное стечение обстоятельств, либо… Я попросту по-глупому пранайю, да?

Рэдлей сделал два или три очень медленных глотка из бокала, явно растягивая паузу и медля с ответом, и при этом не отводя собственного пристального взгляда со стоящего перед ним во всей статной красе ничем не прошибаемого командора. После чего так же медленно и молча опустил с кубком руку на подлокотник и выдавил из себя чуть осклабленную улыбку.

Глава 15

– Ну, что ж, Эвис. Крыть здесь, по сути, уже нечем и нечего. И уж тем более от тебя. К тому же, кто из нас не без греха?

Мэтр Рэдлей развёл руками вроде как бы и сдаваясь, и демонстрируя своё ироничное отношение к данному факту.

– И кто из нас не стремился урвать от жизни как можно больше или даже невозможное? Ты ведь тоже приходишь в мой дом в надежде заполучить ту, кто постоянно отвергает твои чувства, и делаешь это, заметь, с пугающим упрямством. Сколько бы тебе не сказали «нет», ты снова и снова совершаешь свои очередные попытки пробить эту стену.

– Вода точит камень, если вы ещё не забыли такого выражения, мэтр. И не знай я вас так хорошо, как всегда знал все эти годы, то едва ли бы наседал на вас с подобным упорством. Единственное, я до сих пор не могу понять вашего упрямства. Ведь я куда лучшая партия для Лалии, пусть мои доходы и не такие головокружительные, как у семейства Вэлиса, но это не означает, что я не могу ей дать всего, чего она только не пожелает. А уж про то, как я буду носить её постоянно на руках и сдувать с неё пылинки, даже и говорить не имеет смысла. Я готов ради неё и не на такое.

– И я нисколько в этом не сомневаюсь, мой мальчик. Подобного, как ты зятя, возжелает заполучить для своих любимых дочерей любой заботливый отец в Остиуме (и не только в Остиуме). Но в данной ситуации против тебя играет слишком много накопившихся за столь долгое время нюансов. И я не могу их всех сбросить со счетов, включая самый главный – согласие моей дочери. Ты, конечно, можешь и дальше продолжать пытаться, но… Дорогой мой. Уступи хотя бы раз собственной гордыни. Тебе подобные вещи не к лицу.

– Уступить собственной гордыни? Как это забавно звучит.

Акерли тоже хищно осклабился, но возможно испытываемого раздражения на слова Рэдлея так и не показал. Напротив, даже заметно расслабился и приподнял, как бы между прочим, брови, состроив равнодушно невозмутимую гримасу.

– Хорошо, может быть вы и правы. Тогда мне, наверное, стоит её послушаться и не предлагать вам своей личной помощи в вашем страстном желании встретиться с Верховным Канцлером лично. Ведь, кто его знает, а вдруг вы найдёте с ним общий язык, он проникнется вашими проблемами и даже… поставит на очередь для получения столь желанной для вас лицензии на очень долгую и может быть на зависть всем счастливую жизнь.

Пока командор обо всём этом столь непринуждённо рассказывал, улыбка на лица мэтра Рэдлея с каждой произнесённой Эвисом фразой становилась всё менее похожей на улыбку, стираясь с губ до полного своего исчезновения.

– Я бы на твоём месте, мой мальчик, с подобными вещами не стал шутить. Пусть вас и связывает с Верховным близкое родство, но даже у него имеются на этот счёт свои жёсткие принципы. И не ты ли сам являешься столь ярким тому примером?