Дикарь

— Очень удачно для тебя, Гордон, так ведь? — оскалился Шерх. — Кажется, мое исчезновение очень тебе пригодилось? Не так ли?

Я изумилась, увидев, как побледнел мой муж. Резко, пятнами, некрасиво. С чего бы это? Он испугался. Я знала супруга достаточно, чтобы понять это. Но чего? Что заставило побледнеть всесильного наследника Лангранжа?

Что здесь происходит, жроты их раздери?

— Ты сам разорвал с нами связь, Сандэр. Мы думали, что ты уже…

Гордон замолчал, сжав зубы.

— Да что ты? — Шерх зло рассмеялся. — Неприятный сюрприз, братишка?

— Ты ошибаешься. — Мой муж потер глаза и снова выпрямился. — Я все тебе объясню. Если ты меня выслушаешь.

Хенсли сделал шаг.

— Убирайся. Из моего. Дома, — процедил он.

— Выгоняешь? — приподнял бровь Гордон. — Вот как… Я иного и не ждал. И конечно, уйду, мне здесь делать нечего. — Он скривился, выразительно осмотрев помещение. — Уйду со своей женой.

— София никуда не пойдет. Она уже сказала.

— Я приехал за своей женой, — отчеканил Гордон. — И она вернется со мной в Лангранж-Холл.

— Бывшая жена! — рявкнул Шерх.

— Бывшая? — изумился мой муж. — Это она тебе так сказала? Дорогая, зачем ты ввела Сандэра в заблуждение? София — моя жена перед Духами и людьми.

Хенсли моргнул. Кажется, первый раз с того момента, как Гордон вошел в дом. И медленно повернул ко мне голову.

— Я отправила прошение о разводе! — воскликнула я, сжимая кулаки.

— Я его отклонил, — небрежно отбил Гордон. — И сделаю это снова, если ты пришлешь эту чушь. Я не собираюсь с тобой разводиться, София.

— Что?! Но как же… Зачем? — Я ничего не понимала. — Что происходит, Гордон? Зачем я тебе?

— Я тебя люблю, — улыбнулся он. — Ты мне нужна. Разве не поэтому мы поженились? Да, у нас были… проблемы, но у кого их нет? Мы все наладим, Софи.

— Ты изменил мне!

Кажется, я уже ору.

— Я раскаиваюсь. — Мой муж нахмурился. — Это была ошибка, и ты достаточно наказала меня. Послушай, — он осторожно сжал мою руку, — давай мы просто поговорим? Я соскучился, Софи…

Я ничего не понимала. Смотрела в красивое лицо Гордона и не понимала. Любит? Соскучился? Что происходит?! Он проехал все королевство, чтобы вернуть меня? И сейчас смотрит так нежно, как в первые месяцы нашего знакомства…

Гордон поднес мою ладонь к губам.

— Просто дай мне еще один шанс, Софи, — тихо сказал он. — Я наломал дров, знаю. Но я… не хочу тебя терять. Я понял, как мне без тебя плохо и что я к тебе чувствую. Я смогу снова завоевать твое доверие. Ты ведь любишь меня. Я знаю, что любишь!

Люблю? Наверное… Я как зачарованная смотрела в лицо Гордона. Темные волосы, прямой нос, четко очерченные губы. Как я не замечала, что они с Шерхом похожи? Действительно, похожи. Если бы не худоба, не шрам, не вечная щетина и растрепанные волосы Хенсли, то я могла бы заметить сходство. Только цвет глаз совсем другой. У Гордона небесная синева, а у Шерха — бесконечная тьма.

— Я многое осознал, пока тебя не было, — продолжал Гордон, не спуская с меня глаз. — Все понял. Никто не сравнится с тобой, любимая. У нас теперь все будет по-другому, я тебе обещаю…

Моя голова кружилась. Я почти тонула! Хотела оттолкнуть, но стояла, не дыша.

— Ты ведь любишь меня по-прежнему, Софи. Признай это…

Гордон наклонился. Его лицо было так близко. «Поцелует», — как-то отрешенно подумала я. Сейчас он меня поцелует. Странная ночь. Начал целовать Шерх, а продолжит Гордон?

Тряхнула головой, сбрасывая наваждение, и отодвинулась. Муж разочарованно вздохнул. Шерх молчал. Шерх?

В комнате его не было. А я даже не слышала, когда Хенсли ушел.

Глава 20

…ведь у самого Зайца была кружка с незабудками, морковка и даже Ветер, а значит…

Озноб начался, когда я открыл дверь и увидел кеб, да еще и с новомодным двойным паровым двигателем, латунными ручками и роскошным светло-бежевым салоном. Слишком дорогой транспорт для простого смертного. В Оливковую рощу пожаловала редкая птица. Я почти знал, кого увижу.

Гордон.

Брат изменился. Возмужал, заматерел. Магический поток вокруг него я чувствовал как легкий запах — дразнящий и недоступный мне. Стоило уловить этот аромат, и холод пробежал по позвоночнику, предвещая приход приступа. И там, в комнате, которую я шесть лет считал своим убежищем, я вдруг ясно увидел, как убого мое жилище, моя жизнь и я сам.

Ущербный, на что я надеялся?

Дохлые жроты, а ведь и правда надеялся. За короткое время проклятая надежда успела взрасти в моей душе, расцвести и дать плоды. За ничтожный срок я воспрянул духом и даже поверил, что не все для меня кончено. Ведь было это лавандовое поле? Было. И гроза была. И рыжая, страстная, горячая — тоже.

А значит?

Близость — яркая, острая и дурманящая — не откинула меня в приступ, значит… я выздоравливаю?

Как бы не так! Я смотрел на Гордона и Софи, моля Духов лишь об одном. Только бы не свалиться прямо сейчас. Не упасть с воем под ноги Гордону, не лишиться разума на глазах у Софи. Но когда они потянулись друг к другу с поцелуем…