Дикарь

Я не совсем понял некоторые слова, но решил, что она пытается сообщить мне о том, что Уиттл ушел довольно близко к другому концу лодки.

— Он расспрашивал о наших запасах, — сказала Труди. — Он хочет горячего. Так что ему придется провозиться там какое-то время. Поди сюда и развяжи меня.

— Ну… — протянул я.

— Шевелись!

— Есть возможность отсюда выбраться?

— Не узнаем, пока не попробуем. Давай, не время для вопросов.

— На мне ни единой тряпки, мэм.

— Делай, что я сказала.

Часть моей симпатии к Труди тут же испарилась. Для несчастной беспомощной девицы она слишком сильно корчила из себя командира.

Но, пораскинув мозгами, я понял, какой шанс спастись нам выпал. Было бы позорно упустить его из-за моей скромности. Так что я вскочил с кровати и встал на ноги. Прикрывая интимные места, я стал прыжками пересекать пространство между нашими кроватями. Прежде чем подскакивающему полу удалось меня свалить, я упал на колени.

Воздух не на шутку студил меня, но я сжал зубы, чтобы не стучать ими и наконец-то добрался до Труди.

Руки у меня были связаны так, что я мог свободно орудовать пальцами. С их помощью я решил развязать узел, плотно прилегающий к животу Труди. Переплетение пеньковых веревок было тверже железа. Дрожащими пальцами я ухватил его, руки соскользнули, я попытался снова.

— Попробуй зубами.

Я уперся в нее лицом и вцепился зубами в узел. Сквозь ночную сорочку от нее исходило приятное тепло. Я мог чувствовать ее дыхание. Постаравшись не думать о ней, я сосредоточился на деле.

Узел чуть-чуть подался.

Я продолжал дергать. Зубы у меня заболели, но я чувствовал, что он подается. Убрав голову, я стал ковырять узел пальцами, пока он не развязался окончательно.

Труди освободила руки от веревок. Сбросив покрывала в сторону и наклонившись вперед, она принялась распутывать лодыжки. Пока она занималась этим, я грыз узел на своих запястьях. Вскоре он поддался, и руки мои были свободны.

Сидя на холодных досках между кроватями, я сражался с веревкой на лодыжках.

Все это было похоже на гонку, кто управится быстрее. Но по правде говоря, целью гонки было освободиться от веревок раньше, чем вернется Уиттл.

Не думаю, чтобы я представлял, что мы будем делать, когда развяжемся.

Скорее всего нас убьют чуточку быстрее, чем в том случае, если нам это не удастся.

Труди высвободилась раньше. Я все еще распутывал лодыжки, когда она вскочила с кровати и бросилась к двери.

— Черт побери! — выругалась она. — Он ее запер.

— Глупо было бы не запереть. — Я сорвал веревку и встал на ноги. Пока Труди стояла ко мне спиной, я сдернул с кровати одеяло и обмотал его вокруг себя. — Может, нам удастся выломать ее, — предположил я.

— Он услышит шум.

Она подошла ко мне. Я отступил на несколько шагов и наблюдал, как она разглядывает нечто похожее на люк в потолке. Она отодвинула запор и толкнула его вверх.

— Куда он ведет? — спросил я

— Это лаз на носовую палубу. — Она, кряхтя, толкнула его еще раз.

— Дай-ка я туда залезу.

— Бесполезно. Он заперт снаружи.

— Майкл же может его открыть?

На это она ничего не ответила, зато принялась молотить в люк обеими кулаками. Для девушки, возражавшей против шума от вышибания двери, она производила очень уж мощный грохот.

Я сомневался, что из этого выйдет что-нибудь путное. Даже запертый под палубой, я мог слышать всевозможные звуки, доносящиеся снаружи: удары волн о корпус, хлопанье парусов, скрип мачт, свист ветра в снастях и прочий грохот, стук и лязг. Если Майкл не прижимает ухо к люку, то надежды на то, что он услышит удары Труди, маловато.

С другой стороны, Уиттл их тоже не услышит.

Пока она продолжала молотить по люку, я встал на колени на ее кровати и проверил иллюминатор. Он был не настолько велик, чтобы через него удалось выскользнуть наружу, так что я даже не стал пытаться его открыть. Вместо этого я приник лицом к стеклу.

Я смог увидеть лишь бушующие волны и ни одного лучика света от другого судна или с берега.

— Не верится мне, что мы все еще плывем по Темзе, — сказал я.

Она прервала свой стук для того чтобы ответить:

— Конечно нет, глупышка. Мы в проливе.

От таких новостей я отпрянул от иллюминатора. Нечего было и думать о том, чтобы покинуть судно и доплыть до суши.

Пытаясь приободрить себя, я подумал, что на «Истинной Д. Лайт» непременно должна быть спасательная шлюпка или что-то вроде того. Хотя это не сильно меня приободрило. Даже если нам удастся выбраться наружу, Уиттл доберется до нас прежде, чем мы сможем спустить на воду такое суденышко.

Я подумал, что Труди не столь дальновидна, поскольку она продолжала колотить в люк.

Прекратила она тогда, когда яхту неожиданно тряхнуло, отчего я впечатался лбом в иллюминатор, а Труди швырнуло на меня. Она оттолкнулась, отлетела назад и шлепнулась на другую койку.

Я обернулся.

— Он наверняка скоро вернется, — сказала Труди.

— Боюсь, что так.

Она покачала головой и вздохнула. Потом сказала:

— Лучше тебе связать меня.

— Что?

— Свяжи меня снова.

— Мы еле-еле развязались.

— Да, только отсюда не выбраться. Нельзя, чтобы он увидел, что мы пытались бежать.