Дикарь

Печурка была включена, но тепла, которого она давала, было недостаточно, чтобы я мог унять дрожь. Я поскорее сорвал одежку и схватил из ящика полотенце. Обтираясь насухо, я не спускал глаз с запертой двери в переднюю каюту. Я не хотел лицезреть то, что находилось за ней.

Куском простыни со своей койки я перевязал предплечье. Затем я натянул сухую одежду. Лучше не придумаешь. Хоть одежда-то была папенькина, и дико мне велика к тому же, да я привык носить вещи мертвеца, то одно, то другое приходилось надевать каждый день. Я подвязал брюки ремнем и привычно уже закатал штанины. Затем я влез в его лучшие ботинки. Уиттл прибрал все вещички Майкла, за исключением той пары ботинок, что была на мне, когда я вывалился за борт. Теперь она была на дне залива, а стягивать башмаки с покойника не входило в мои планы. Так что пришлось запользовать эти, хоть они и болтались на мне.

Наконец, я надел тяжелое папашино пальто.

Таким образом, я позаботился о том, чтобы обсушиться и согреться. Теперь не оставалось ничего другого, кроме как проверить, что там с Труди.

Внутренне сжимаясь, я подошел к двери. Постучался. Труди не ответила, и я замолотил сильнее. Затем я несколько раз окликнул ее по имени.

Тишина.

Тогда я взялся за ручку двери и попытался ее повернуть. Однако ничего у меня не вышло. Вскоре я сдался.

Наверху я оглядел темные воды в поисках Уиттла и его ялика. Никаких следов.

Так что я поднял якорь и поставил главный парус. Нелегкая работенка, но мне удалось тронуться с места. Стоя у руля, я направился к берегу, как можно дальше от того места, где пристал Уиттл.

Я выбрал длинный участок пляжа, вблизи которого не светилось ни единого огонька. Понадобилось какое-то время, чтобы попасть туда, но мало-помалу я привел «Истинную Д. Лайт» прямиком на песчаную отмель. Прочертив борозду в песке, она замерла с резким толчком.

Я бросился к носу, готовый спрыгнуть и драпать, прежде чем кто-нибудь объявится.

Но тут я задумался о Труди.

Я полагал, что она мертва. Но не знал наверняка.

Вновь я поспешил вниз и на сей раз не стал стучать в дверь или звать Труди по имени или еще как-то тратить время и трепать себе нервы. Я просто распахнул дверь и заглянул внутрь.

Несмотря на то, что я видел, как Уиттл потрудился над Мэри, к такому зрелищу я был не готов.

С воплем я развернулся на каблуках и так ломанулся прочь, что споткнулся на лестнице и рассадил себе голень. Кинув на Майкла последний взгляд, я решил, что ему посчастливилось вовремя умереть.

Затем я промчался по палубе к носу и прыгнул вниз.

От удара ноги подкосились. Я приземлился на сырой холодный песок, быстро вскочил и короткими перебежками добрался до отдаленных зарослей. Там я остановился.

Вместо того, чтобы сломя голову бежать вглубь побережья, я направился вправо.

Туда, где Уиттл должен был оставить ялик.

Надо сказать, я пережил это путешествие только чудом. Коль скоро океан меня не доконал, это собирался сделать Уиттл своим ножом. Теперь я был свободен от обоих. В безопасности, на твердой земле Америки.

Но здесь был и Уиттл.

Больше всего на свете, я хотел, чтобы он угомонился навеки, ведь это я привел его на борт «Истинной Д. Лайт», я довел дело до убийства Майкла и папеньки, я не смог спасти Труди.

Пробираясь по пляжу, оставляя позади яхту вместе с ее кошмарным грузом, я понял, что я и никто иной должен выследить Джека Потрошителя и положить конец его преступлениям.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЕНЕРАЛ И ЕГО ДАМЫ

Глава 16

ДОМ В СНЕГУ

Не успел я уйти далеко, как пошел снег. Поначалу не слишком сильный, но вскоре ночной простор оказался целиком заполнен крупными белыми хлопьями, да так, что дальше нескольких ярдов не было видно ни зги.

Это было, в принципе, неплохо. Если Уиттл рыщет впереди, вряд ли ему повезет заметить меня в такой каше. Может быть, я даже смогу подкрасться к нему незамеченным.

Я прихватил кусок плавника в качестве дубинки и сунул несколько камней в карманы пальто. Особой пользы от них не будет. Однако они окажутся очень кстати, если мне удастся застать Уиттла врасплох.

Благодаря этим штукам и почувствовал себя сильным и могучим, и в полной мере оценил, насколько беспомощным ощущал себя в течение недель, проведенных на яхте.

Чувство уверенности подкреплялось тем, что я был действительно свободен. Не пленник на борту. Не слуга, вынужденный подчиняться приказам и следить за каждым своим движением, постоянно переживая, как бы Уиттл не наказал Труди.

Теперь ему не причинить ей вреда. Худшее он уже сотворил. И каким бы ужасным ни был этот поступок, он лишил Уиттла единственного рычага влияния.

Итак, я больше не был его рабом. Я снова стал самим собой, Тревор Веллингтон Бентли. Свободный. Если бы я захотел, то мог уйти прочь и никогда в жизни не видеть Уиттла.

Если бы захотел. Но я не хотел.

Конец моего рабства означал, что я волен охотиться. Все, что меня заботило — охота на Уиттла. Я решил преследовать его до конца, сколько бы времени это ни потребовало.