Дикарь

Сара вздрогнула.

Генерал проглотил полный рот печенья и сказал:

— Да. То-то я смотрю, какая весомая, грубая, зримая тишина стоит в последний час. Мои барабанные перепонки весьма довольны передышкой.

— Дедушка!

— Ой, не стоит забивать этим голову. Уверен, что свои маленькие прогулки она устраивает специально ради того, чтобы ее разыскивали.

— На улице льет как из ведра.

— Дождь ей только на пользу. Она две недели не мылась.

Кажется, виной тому был я. Пару недель назад Сара разбудила меня и после утреннего поцелуя сказала, что меня ожидает горячая ванна. Вскоре это вошло в обычай. Каждые несколько дней она готовила мне ванну, причем пораньше, так что я мог принять ее до того, как являлись генерал и Мэйбл. Я залезал туда и отмокал, а вскоре являлась и Сара с кофе для нас обоих. Он садилась на стульчик рядом с ванной, и мы мило болтали, потягивая кофе. Потом она стала помогать мне тереть спину.

Первые несколько раз я находил это слегка неудобным, но со временем привык. Вскоре я дошел до того, что с нетерпением ожидал этих банных дней.

Сара принимала ванну в дни между моими омовениями. Когда она заканчивала, то приходила ко мне вся свежая и розовая от горячей воды, со все еще влажными волосами. Я всегда оставался в постели и дожидался ее.

Как правило, у меня мелькала мысль, не следует ли мне спуститься вниз, налить ей кофе, остаться с ней поболтать и, быть может, потереть ей спину. Эта идея вызывала у меня трепет. Помимо прочего, разум мой успокоился, ведь то, как я возбуждался, думая о Саре в ванне, ясно показывало, что Уиттлу не удалось отбить у меня тягу к женщинам. Я отчаянно хотел спуститься вниз и зайти к ней, но не мог преодолеть стеснения. Вдобавок, Сара была на десять лет старше меня и часто напоминала мне о матушке, поэтому поступить так было бы нехорошо.

Я предоставил ей принимать ванну в одиночестве, решив, что если бы она желала моего присутствия, то попросила бы сама.

То, что она никогда не просила, сильно беспокоило меня, но я полагал, что у нее на то свои причины, и ни разу не заикнулся о том, что наш ритуал приема ванны слегка односторонен и нечестен. Кроме того, стоило мне представить, как она об этом спрашивает, мои нервы приходили в такое расстройство, что я твердо решил: даже если она и пригласит меня, я все равно откажусь.

Как бы то ни было, в то необычное утро, за две недели до того, как Мэйбл потерялась под дождем, я напялил тапочки и халат и поспешил вниз. Сара меня опередила. Я рассчитывал найти ее на кухне, готовящей кофе. Но ее там не было, так что я потащился в ванную.

Мэйбл, видимо, решила, что ванна предназначена для нее.

Она опередила меня, хотя и ненамного. Тем не менее, она была уже там. Стоя одной ногой на полу, она держалась за край ванны и заносила над ним другую ногу. Само собой, на ней ничего не было.

Меня она не замечала. Мне бы быстро и тихонько убраться прочь, но я этого не сделал.

Не то чтобы я испытывал какое-то удовольствие, созерцая ее. Никоим образом. Но я был настолько удивлен, обнаружив ее забирающейся в мою ванну, что попросту остолбенел, разинув рот.

Лицо у нее было потемневшее и все в морщинах, как кора старого дерева. Точно такими же были и руки. Но остальное тело Мэйбл было белым, не считая множества голубых вен, и выглядело лет на тридцать моложе лица. Она была такая тощая, что кости просвечивали сквозь кожу. Поскольку она стояла наклонившись, груди у нее отвисли. Они были длинные, плоские, и такие отвислые, что сосок одной из них задел край ванны.

Это было первое, что бросилось мне в глаза, и только потом я заметил ее шрамы. При виде их я охнул от удивления. Около пятнадцати-двадцати, впрочем, у меня не было возможности сосчитать. Толстые розовые шрамы, каждый около дюйма длиной, начинались от ягодиц и спускались по задней поверхности ног. Я вполне привык к хромоте Мэйбл, но только увидев эти ужасные шрамы понял, почему она прихрамывает.

Увы, оханье выдало меня.

Мэйбл взглянула через плечо и истошно завопила. Я шмыгнул в кухню. Оказавшись в безопасности за дверью, я крикнул:

— Я ужасно сожалею, Мэйбл!

— Ты пожалеешь, когда я до тебя доберусь! Господи боже мой! Человек у себя дома спокойно вымыться не может! Сара! САРА!

Сара влетела в кухню. Она увидела меня, стоящего в смятении. Потом бросила взгляд на открытую дверь ванной комнаты. Тут у нее густо покраснели щеки и приоткрылся рот.

— О Господи, — выдавила она.

Мэйбл, должно быть, услышала ее.

— Немедленно зайди и захлопни дверь. Этот гнусный ребенок за мной подглядывает!

Сара зашла в ванную и закрыла дверь. Я слышал, как Мэйбл какое-то время бранила ее, а Сара отвечала ей спокойно и рассудительно, объясняя, что произошла ошибка. Через какое-то время Мэйбл успокоилась, и Сара вышла из ванной.

Она встретилась со мной глазами. Лицо у нее было красным, как помидор.

— Все в порядке, — сказала она мне. — На будущее нам обоим стоит быть осторожнее. Тебе, наверное, ужасно стыдно.

— Надеюсь, Мэйбл меня простит.

— Я объяснила ей, что ты не хотел за ней шпионить, и что ванна была налита для тебя.

— Я вовсе не… хотел подсматривать за ней.