Дикарь и лебедь

Опал закрепила нашу участь, предреченную звездами, нашу связь – ее язык жадно прижимался к поставленной ею метке, двигался нежно и упоительно.

Нерешительность нас покинула. Мы сорвали друг с друга одежды, те запутались у нас в ногах, и я, сбросив их с кровати на пол, перевернулся и уставился на Опал.

На мою половинку.

В ее глазах сверкнул огонь, отразивший тот, что вспыхнул в моих собственных глазах, и тогда я накрыл губами ее перепачканный кровью рот; бедра Опал обхватили меня, руки потянулись мне навстречу. И принялись гладить меня по спине, пока я вкушал следы ее проделки. Ту клятву, что она принесла, в сравнении с которой такие вещи, как помолвки и свадьбы, казались незначительными и смехотворными.

Опал отдала мне себя – разум, тело и душу, и пути назад не было.

Ошалев от осознания этого, от вкуса собственной плоти на ее губах, от того, что наши сердца бились в такт, и от силы, что гудела у меня в жилах, как никогда прежде, я проник в нее. Моя лебедь была готова, нуждалась во мне так, что я учуял это, несмотря на спертый воздух.

Опал ахнула, и я накрыл ее рот ладонью и, утонув в ее глазах, тихо застонал и выругался. Она прикусила мне руку, и я заворчал, вошел в нее глубже и почувствовал, как тело моей принцессы вздрогнуло от озорного смешка.

Я широко улыбнулся, отнял ладонь – ту сменили мои губы – и страстно поцеловал. Я любил ее медленными толчками и быстро довел до исступленной дрожи. Обнимая Опал, я впился ей в плечо, чтобы сдержать рев наслаждения, когда кончил сам.

Но моей лебеди этого было мало.

Ее глаза блеснули, и она опрокинула меня навзничь. Не успев восстановить дыхание, я не стал сопротивляться, но выругался, когда Опал сжала мой член и скользнула губами по щеке.

– Улыбнись, – шепнула она, пощекотав мне щеку языком, и я сдержал смешок, а принцесса получила то, что хотела. Ее ладонь снова стиснула член, и с тихим рыком она лизнула… ямочку на моей щеке.

А затем перешла ко второй – ее меткий язычок поглаживал и нырял, волосы щекотали мою разгоряченную кожу.

– Я так давно хотела это сделать.

– Ты хотела облизать мои…

– Ямочки, да, – закончила Опал, а затем принялась целовать мои ключицы.

Я снова выругался – меня разрывало между желанием впиться в ее восхитительные губы и нежеланием, чтобы она прекратила делать то, что делала.

– О звезды, ты же меня просто прикончишь.

Она угукнула.

– Будет вполне справедливо.

Ее зубки покусывали мне грудь, кончики пальцев очерчивали и оглаживали каждую впадину и бугорок на моем теле. Я трепетал с ног до головы. Еще, безмолвно взывал я к ней. Ласкай меня, пытай меня… Из горла вырвался стон, когда движения тех нежных пальчиков стали настойчивее.

– Я хочу развратить тебя, – сказала Опал мне в живот, и мышцы пресса свело – ее признание согрело и впиталось в мою кожу. – Так же, как ты развратил меня.

Сердце у меня зашлось, я еле нашел силы выдавить хриплый ответ:

– Развращай меня, солнышко, не смей даже колебаться.

Глаза Опал метнулись к моим – их заволокла похоть. Желание такой же мощи, как и жар, что нарастал у нее между ног – я учуял его. Ее глаза полыхнули огнем, блеснули жидкой бронзой, и губы принцессы переместились ниже.

– Лебедь, – предостерег я, когда эти губы достигли члена, но она и так знала, что я был весь в ее и своих выделениях.

И это ее, похоже, не смущало. Губы Опал поглотили головку члена и всосали с такой силой, что у меня чуть глаза из орбит не вывалились.

Я содрогнулся, твердый как сталь в ее маленькой ладошке, и губы Опал выгнулись в довольной улыбке, но она не остановилась. Она сосала, ее голова поднималась и опускалась, вбирая столько меня, сколько умещалось в тот сладкий горячий рот.

Когда я уже решил, что умру, если и дальше буду сдерживаться, вторая ее рука скользнула к основанию члена и принялась гладить яички.

– Чтоб тебя, – изрыгнул я и, оторвав ее от своих гениталий, перетянул к себе на живот – дыхание сбилось самым постыдным образом.

Опал надула губки.

– Что такое? – Захлопала глазами, опасливо прикусила губу. – О, звезды, я тебе больно сделала?

– Если под словами «сделала больно» ты подразумеваешь «отсасывала мне, пока я чуть не взорвался у тебя во рту», то да, – не выбирая выражений, сказал я. – Проклятье, ты меня просто убиваешь.

– О-о. – Она попыталась скрыть улыбку – безуспешно.

Я не дал ей времени позлорадствовать и отвел ее бедра так, чтобы она почувствовала, что я готов. Опал томно взглянула на меня. Ресницы опустились, она закусила нижнюю губу и, оседлав меня, впустила мой член в рай.

О, этот вид – эти золотистые локоны, ниспадавшие ей на грудь, лобок, влажный от нашего совокупления, мой член, исчезающий в ее взмокшем от пота теле…

Я сел и прижал к себе ее роскошные ягодицы. Опал застонала, когда я вошел в нее на новую глубину, и обхватила меня ногами.

Я коснулся губами ее подбородка и, запустив руку ей в волосы, откинул голову принцессы назад, а затем принялся щекотать зубами и языком ее шею.