Дикарь из глубинки или курс выживания для мажорки

Краем мозга понимал, что коридор – это не место для всего этого. Да еще и ребенок в доме. Димка мог в любое время спуститься. Поэтому и потащил Милку за собой, к себе. Хотя не планировал же. Думал, нахреначит мне по первое число за такое самовольничество. А нет. Лишь доверчиво смотрит. После этого никаких сомнений, будет моей и все. Сегодня так точно.

Сам сгорал от нетерпения. Внутри кровь кипела. А попробовав ее, остановиться нереально. Я не представлял, что может меня в этот момент оторвать от нее. И ее взрыв у меня на языке, мать вашу… я чуть не кончил. Отзывчивая, ласковая, нежная, мягкая… Принцесса настоящая. И вот это ее признание меня оглушило.

Девочка. Охренеть! Да за всю мою половую жизнь девочек у меня не было. Поэтому и стопорнулся, замялся. Что с ней делать? Она вмиг превратилась для меня в хрустальную вазу.

Черт! Внутри что-то развернулось теплое, щемящее…

А потом она резко изменилась в лице и засобиралась. Я, мудак, наблюдаю за ней, зову, но все без толку. Девчонка напугана. И непонятно, чем больше. Моей тупостью или произошедшим?

Только сейчас, лежа в постели, со стояком и мыслями, понял, что нужно было не тупить, а заграбастать ее, не дав выбежать из комнаты, и любить. Нежно, медленно.

Но я идиот. Редкостный.

Слышал, как она вышла из ванной. Специально оставил у себя дверь открытой. Спуститься и поговорить? Да вот теперь я боюсь ее спугнуть. Пусть успокоится. И с этими мыслями я проваливаюсь в сон.

Но кто бы мне сказал, что так тупить нельзя? Разве бы я оставил ее одну? Разве допустил бы то, что произошло утром?

А утром я проснулся и, умывшись, первым делом спускаюсь вниз. Хочу извиниться. Да много чего хочу. Но меня ждет, мать его, сюрприз. Огромный такой, сюрприз.

На диване, где спала Мила, постельное сложено стопочкой. А из кухни долетает шум. Уверенный в том, что там Мила, я подхожу к кухне и замираю в проходе.

– А ты что тут делаешь? – спрашиваю, поняв, что на кухне не Милка, а Таня.

– Доброе утро, – расцветает на ее губах улыбка. Вытирает руки о фартук. Тот самый, который надевала вчера Мила. И черт возьми, я хочу, чтобы именно девчонка была в нем. Желательно на голое тело. Но с этим мы еще разберемся.

– Где Мила? – спрашиваю.

– Откуда мне знать, где эта городская фифа, – выдает резка Татьяна и отворачивается, снова что-то помешивая на плите.

– В смысле, не знаешь? – не понимаю.

– А вот так. Видимо, уехала? – говорит небрежно, а у меня от этих слов сердце стопорит. Как это уехала?

– С чего ты взяла, что она уехала?

– Так машины ее нет на улице, – говорит, а я уже направляюсь к окну.

– Угнали что ли? – не хочу допускать и мысли, что девчонка сбежала.

– Да кому нужна такая машина? И не машина вовсе. По нашим-то дорогам…

В словах Татьяны правда есть. Да и некому угонять у нас такие тачки. Кабриолет уж очень приметный. Баловаться никто не будет. Так что же это получается, уехала?

Я возвращаюсь в комнату и только сейчас понимаю, что вещей ее нет. Выхожу на улицу. На крыльце встречает Арчи. Не обращая на него внимания, иду к забору. Чтобы убедиться, что тачки действительно нет.

А ее и нет. Ощущение опустошенности накрывает с головой. Напугал? Обидел? Что у нее в голове? Когда она уехала, что я не слышал?

Бью ногой по забору. Мудак твое второе имя, Михаил Русланович.

Возвращаюсь в дом. Злость медленно поднимается по венам. Возвращаюсь в кухню. Таня разлила по кружкам чай и сидит за столом.

– Давай завтракать, – смотрит на меня невинным взглядом.

– Тань, я кажется, тебе все тогда сказал.

– Миш, давай оставим все как есть? Я больше не буду лезть к тебе со скандалами. Да и девка эта уехала. Все будет, как раньше, – заверяет меня.

– Да не будет ни хрена как раньше, – повышаю голос и бью кулаком по столу.

– А вы чего орете? – в кухню входит Дима и, стрельнув взглядом в Таню, проплывает к раковине, наливает себе воды. – А где Милкивэй? – спрашивает, посмотрев на меня.

– Уехала, – отвечает Таня.

– Значит, сработало, – натягивает улыбку парнишка, не понимая еще моего настроения. – Знатно я вчера сыпанул перца.

Еще как знатно. Качаю головой. С ним я еще поговорю. Зря лыбится. Вчера высказал, но сегодня последует наказание. Пусть не радуется своей победе. Я тут сам виноват.

– Чего сработало? – спрашивает его Таня.

– Дима, бегом в свою комнату. Я зайду к тебе через десять минут, – прорычал я.

Пацану два раза говорить не нужно. Улыбка вмиг слетает с губ, и он быстренько ретируется восвояси.

– Тань, ты тоже, уходишь уже.

– Но…

– Уходишь. С последнего нашего разговора у нас с тобой чисто рабочие отношения. На этом все!

Молчит, сверлит меня взглядом.

– И чем же она тебя так зацепила? – поднимается из-за стола.

– Тебя это не касается. И если надумаешь пакостничать, вылетишь с работы. Как ты будешь потом зарабатывать на жизнь, меня не интересует. На этом все.

Отхожу в сторону, пропуская женщину. Та с гордо поднятой головой проходит мимо и покидает дом, хлопнув дверью.

Я же выдыхаю с облегчением. Ненавижу истерики и скандалы.

А вот теперь пора разобраться с сыночком. И, не медля ни секунды, направляюсь к нему в комнату.