Дикари

– Пойдем посмотрим на него поближе, – сказал он. – И к тому же полезно пройтись после обеда. Возьми с собой эти фиги и виноград, прошу тебя, Гонорий. У нас в этом году такой урожай...

Адвокат пошел за хозяином, держа большую гроздь винограда в руке. Они вышли во двор и направились к скамейке, на которой по-прежнему спал раб.

– Эй, Хотий! – закричал он. – Просыпайся!

Угольщик открыл глаза и послушно встал. Он хорошо поел, а эта ферма, окруженная виноградниками и фруктовыми садами, через которую протекала река, нравилась ему больше, чем лес, в котором он горбился с детства.

– Знаешь ли ты, сколько тебе лет? – спросил у него хозяин здешних мест.

Хотий своей придурковатой улыбкой показал, как и ожидал Лепид, полное незнание по этому вопросу.

– Должно быть, скоро будет двадцать пять, – решил он.

Он стал пробовать его мускулы.

– Ты прав, – сказал он Гонорию, – очень сильные! Это хороший работник, несомненно. Открой рот, прошу тебя!

Угольщик выполнил просьбу.

– Не к чему придраться, – удостоверился Лепид. – Все зубы на месте! Значит, еда, которую он получал в лесу, ему идеально подходила. В таком состоянии на рынке в Вилланиуме, в день продажи рабочей силы, его цена будет около семи сотен сестерциев...

Бывший префект размышлял, а Гонорий в это время заканчивал обирать грозди.

– Ты хочешь вернуться туда, откуда пришел, – спросил Лепид Хотия, – или останешься здесь, у меня? Ведь твой хозяин виновен, и ты можешь ослушаться его. Будешь жить у меня, а если это будет необходимо, то я перекуплю тебя. Что ты умеешь делать?

– Уголь, – ответил Хотий.

– И больше ничего?

Тот отрицательно покачал головой.

– Хорошо, это подходит, – решил Лепид. – У меня достаточно лесов. Там растет тополь, ясень и вяз.

– Самое лучшее – это тополь, – нравоучительным тоном сказал раб.

– Ты весь год будешь заготавливать уголь. А Гонорий уедет в город. Так ты хочешь остаться?

Казалось, что угольщик задумался, а потом сказал, нахмурив брови:

– Я бы хотел остаться, если смогу получить женщину.

– К несчастью, там нет женщин, – вступил в разговор Гонорий. – Ни у одного из угольщиков.

– Ладно, – добродушно решил Лепид, – нельзя отказывать Венере или Приапу[81] принимать в свою империю все живое, даже если оно находится в рабском состоянии! Конечно же здесь, среди рабочего скота, есть женщины... И ты хочешь, чтобы тебе дали одну женщину, которая пойдет с тобой в лес? Правильно?

Хотий на этот раз улыбнулся, показав все свои зубы:

– Да, хозяин. Тогда я останусь с удовольствием и сделаю много костров...

– Ну что же, это возможно, – объявил Лепид. – Только при условии, что ты сделаешь для меня много детей. Мне нужны трое живых детей в ближайшие шесть лет... Сможешь?

Хотий снова довольно улыбнулся.

– А в этом смысле он здоров? – Лепид адресовал свой вопрос Гонорию.

– Я... я не знаю, – сказал адвокат.

– Тогда посмотрим! Нужно следить, чтобы венерические заболевания не распространялись, если такая болезнь появится, то невозможно будет ее остановить. Это будет дорого стоить и принесет большие убытки хозяйству. Я всегда обращал на это большое внимание. Покажи-ка свой член, мой друг!

Хотий повиновался, подняв тунику и вытащив этот орган из-под ткани, которая проходила между ягодицами, завязывалась поясом и служила штанами.

Лепид наклонился, чтобы рассмотреть его получше:

– Пожалуйста, отведи назад кожу...

Угольщик покорно обнажил головку члена. Лепид взял ее двумя пальцами и надавил.

– Прекрасно, – сказал он, выпрямляясь и растирая что-то между пальцами. – Этот раб абсолютно здоров. А так бывает не всегда, далеко не всегда... – И шутливо добавил: – У тебя счастливая рука, мой дорогой Гонорий, если можно так выразиться в подобных обстоятельствах...

Глава 27

Металла у бестиариев

Металла подошла к входу в подземные помещения амфитеатра, предназначавшиеся архитекторами для бестиария и для содержания мужчин и женщин, которые должны были погибнуть на арене, растерзанные зверями.

В одинаковых кожаных одеждах, украшенных шкурами леопардов, служители бестиария, вооруженные длинными крюками, с помощью которых они управлялись со свирепыми хищниками, перегоняя их из клетки в клетку, окружили непобедимую возницу, всегда внушавшую им восхищение. Руки и ноги большинства были отмечены когтями и зубами животных, но это были ранения, которые не дали гангрены и позволили им выжить.

– Металла! – вскричал один из них. – Какую честь ты нам оказала, спустившись в наши подвалы!

– Я знал, что ты не устоишь перед удовольствием подышать изысканными запахами мочи наших львов! – радостно бросил другой.

– А карфагенянка – ты убьешь ее, да? – закричал третий. – Я все поставил на тебя. Не заставляй меня потерять последние штаны!

Услышав их голоса и отпускаемые шутки, управляющий бестиарием, который сидел в своей конторке у входа в помещения с дикими зверями, вышел навстречу Металле.

– Ave, Мезий! – сказала возница.

– Ave, Металла! Я думаю, что ты пришла повидаться с Суллой?

– Да, Мезий.